Чайка
Шрифт:
– Но какая ей необходимость избавляться от вас?! – спросил, внимательно наблюдая за ней, Кент.
– Вот это я и хотела узнать, спросить у нее.
– А я бы не делал этого. Она относится к вам с явным участием, она не могла бы сделать больше, чем обещала, и, будь я на вашем месте, я бы оставил все, как оно есть.
Жуанита, нахмурясь, смотрела мимо него.
– Но если она меня отошлет отсюда, я буду уверена, что ей что-то известно. Потому что я ей здесь несомненно нужна, – закончила она с некоторой гордостью, вызвавшей у Кента улыбку.
– Видите
Жуанита густо покраснела и равнодушно усмехнулась.
– Какие пустяки! Билли – мальчишка. Он проделывает все это с каждой девушкой, которую встречает!
– Проделывает все это? – повторил Кент с легким беспокойством. Он порадовался про себя, что Джейн не слышит этого.
– О, флирт… – неопределенно объяснила Жуанита.
– Так он флиртует с вами?
– Вы отлично знаете, что я хочу сказать… Говорит разные приятные вещи… – она улыбнулась… – Ну, как все парни! Так, разную ерунду…
– Гм! – Кент промолчал. – Но его отцу это бы не понравилось, нет!
– О, ему нечего беспокоиться! – уверила Жуанита с достоинством. – Никакой опасности в этом нет!
И, выпрямившись, гордо пошла прочь с шляпой и перчатками в руках.
Билли не показывался все утро. Часы пробили десять, одиннадцать. Ни хозяин, ни хозяйка дома не звонили.
Кэрвуд Чэттертон лег в три часа и был в изнеможении после длинного вечера разговоров, еды, питья, смеха, стараний занять гостей. Он много лет был на диете и после таких вечеров всегда чувствовал себя больным. Все вчера было прекрасно, так, как он только мог желать, и его жена в своем ослепительном туалете и жемчугах была центром всеобщего внимания и восхищения. Но все же – это было утомительно.
И он пролежал в постели со своими газетами и корреспонденцией, потягивая кофе, протирая очки, время от времени выражая свои впечатления глубокомысленным «гм!»
Супруга его тоже не выходила из своей спальни. В десять часов она повернула голову среди вышитых подушек и произнесла только: – О Боже!..
– Мадам проснулась? – почтительно осведомилась Жюстина.
– Я уже почти час не сплю и не могу подняться!.. Я совсем разбита!.. Только четверть одиннадцатого!.. А я намерена была спать до полудня… Приходили от мистера Чэттертона?
– Нет, он еще спит, мадам.
– А мистера Билли не видели?
– Он возвратился только в шесть часов, мадам, и, верно, спит тоже.
– Хорошо. Принесите письма и газеты.
Джейн взяла со столика у кровати ручное зеркало и посмотрелась в него, наморщив лоб. Вчерашние проблемы еще не решены, а у нее сейчас нет сил думать о чем-нибудь.
Обед вышел блестящим, о нем еще долго будут говорить в свете. О, у Чэттертонов не скучают! Но и этот триумф уже позади… Она подумала, что когда-то, в дни молодости, ей хотелось торопить время, хотелось, чтобы настоящий день прошел поскорее. Сегодня ей хотелось того же. Это
Она приняла ванну. Вернулась в постель. Позавтракала. Скучающим взором просмотрела газеты и журналы и послала за мисс Эспинозой.
Не успела горничная выйти с этим поручением, как приплелся Билли в широчайшем халате, зевая, бледный и сонный.
– О мама, что за ночь была!..
– Негодный мальчик! – сказала она, целуя его. – Что, совсем раскис?
Он не должен встретить Жуаниту! Как это сделать? Но он уселся на стул, свесив голову к коленям, собираясь, кажется, задремать.
– Черного кофе, дорогой?
– Нет, не хочу, спасибо.
– Голова болит?
Она сделала знак Жюстине, и та тотчас подала ему белую таблетку и воду в стакане, но он, поблагодарив, отстранил то и другое.
– Удачный был вечер, мамочка?
– Восхитительный, лучший из наших вечеров.
– Ты была ослепительна, – сказал он искренне.
– Спасибо, дорогой. Да, я довольна своим платьем.
– Мать! – начал он мрачно, смотря в пол, – понимаешь ли, что через час я должен отправиться с этими девушками Гамильтон за сто миль отсюда в Дель-Монтэ? Я не в состоянии этого сделать!
– О, отлично сможешь! – весело уверила она, но сердце у нее похолодело. – Прими ванну, выпей кофе и встряхнешься. Проведешь два дня на свежем воздухе, будешь играть в гольф – и в воскресенье вернешься другим человеком. А тут что? Будешь весь день слоняться по дому…
– А отчего бы нам с тобой и Кенту и, может быть, мисс Эспинозе не совершить прогулку сегодня днем? Она очень милая девушка!
Вот оно – пришло! То, о чем она боялась и думать все эти годы. Это не глупые женские страхи, не плод воображения и расстроенных нервов, нет! Пришло то!..
Комната кружилась перед ее глазами. Голос сына, казалось, выходил из какой-то далекой глубины.
– Я бы с радостью, ты знаешь, Билли, но… – она улыбнулась улыбкой совершенно измученной женщины. – Странное у меня головокружение… и даже тошнота… ужас!
– Бедняжка! Ну хорошо, я уйду, и ты поспишь еще… – Он наклонился поцеловать ее, и она прижалась к нему, точно в порыве отчаяния.
– Мой мальчик!.. – шепнула она страстно.
– Хорошая моя старушка! – отозвался он нежно. И, запахивая свой купальный халат, вышел из комнаты.
Через несколько минут вошла Жуанита.
Миссис Чэттертон, погруженная в чтение иллюстрированного журнала, подняла глаза, как бы немного удивленная, и улыбнулась.
– А, доброе утро! Вы одна выглядите такой свежей среди всех этих утомленных кутил! С Новым годом! – сказала она, бросив журнал.
– Я послала за вами, милочка, потому что у меня есть небольшой план относительно вас, и я хотела вам его сообщить; это надо решить сейчас. Присядьте!..
Жуанита села на стул возле кровати, глядя в лицо миссис Чэттертон.