Чайки и абьюзер
Шрифт:
–Андрюш, посмотри мне в глаза.
Андрей посмотрел на Дину и сжал ее грудь, ему хотелось немедленной близости с ней. Но она убрала его руки:
–Не торопись.
–Я хочу…
–Подожди, милый. Нам надо поговорить. Серьезно.
Андрей ощутил ужас и застыл.
–Что-то случилось? – в его потухшем голосе мелькнули нотки паники.
–Давай сядем.
Дина села на кровать и притянула к себе Андрея, не выпуская его вмиг вспотевших рук.
–Что у тебя с Катей?
–С кем??
–Ну, с той артисткой, которая днем прискакала к нам на съемки.
–Ничего. Ты об этом хотела серьезно?
–Ага.
–Блин,
–Я видала, как она смотрит на тебя. И жутко ревновала. А ты ее щупал. Хотела ей в морду вцепиться.
–Ну все, кончай этот детский сад, —Андрей стал снимать с Дины свитер, —снимай все это…
–Ты ее поцеловал. В губы. Я видала.
–Ты чего, решила все обломать? – Андрей чувствовал, что заводится.
–Милый… я терплю твою жену… но не стану, сука, терпеть, если будешь сосаться со всеми телками подряд…
Андрею захотелось сбежать, прямо сейчас, немедленно. «Они все одинаковые… бабье ревнивое… им нужно только одно – контролировать», —пронеслось в голове Андрея. Он хотел сбежать, но не мог – Дина села к нему на колени и он ощутил манящий запах ее пота.
–Тебе никто не нужен кроме меня?
–Ты сама не видишь? Не видишь, НА ЧТО я иду ради тебя… ради нас…какая на хрен у тебя ревность? Я весь твой.
Дина улыбнулась и жадно поцеловала Андрея в губы.
–Милый, скоро мой муж вернется… и я уже не смогу вот так…
–Что-нибудь придумаем.
–Когда? – влажный язычок Дины умело ласкал ухо Андрея.
–Я все сделаю. Решу. Надо все детально обдумать. Чтобы чики-пики. А пока ты будешь моим маленьким секретом. Согласна?
–Ага…
–Снимай трусики…
–Мой вкусный Бегемот… его все хотят… но он только мой… мой… самый сладкий Бегемот на свете… смотри сюда, смотри, как я снимаю трусики…
Дина сняла трусики и поползла на четвереньках по огромной кровати. Андрей почувствовал возбуждение, быстро снял джинсы и поло. Но в этот момент Дине позвонили. Она схватила мобильник и убежала в ванную.
И теперь Андрей лежал в кровати, и понимал, что вечер и ночь реально покатились к черту.
Сидя в ванной, Дина решала проблемы с подругой, которой она подкинула свою младшую дочку Славу. Старшие девочки это время жили у бабушки. Подруга сообщала, что «Славочка все вокруг облевала, похоже, траванулась, плачет и требует маму». Дина говорила при включенной воде, она не хотела, чтобы ее драгоценный любовник слушал «обо всем этом дерьме».
–Твою мать, сука, я не могу приехать. У нас ночные съемки. И завтра с утра новая смена. Дай ей еще воды. Пусть пьет и блюет дальше, —Дина чуть не плакала.
–Это твоя дочь. Пока ты там чпокаешься, ее тут наизнанку выворачивает. Рули сюда, звезда ты сраная!
–Люся, сука, не ори! Я тебя по жизни выручала! И ты еще ко мне обратишься. Вызови ей врача, что ли. Умоляю тебя, сука! Я тебе дам бабла! Слышишь? Заплачу же!
–Ладно, —согласилась подружка, —трахайся со своим Бегемотом. Будешь должна. И не только денег.
–Люська, спасибки.
–Этот кобель хоть стоит того?
–Обожаю его. Сдохнуть, как обожаю. Хочу от него ребенка.
–Дина, сучка, так ты от каждого мужика хочешь ребенка!
–В этот раз все иначе. По-настоящему.
–Все, звезда, я пошла. Твоя опять блюет.
Дина посмотрела
Андрей слушал, как Дина плещется в душе. Он вспомнил об Ане, и его пронзило чувство неловкости и вины. Он старательно гнал прочь мысли о своем вранье и измене. Эти мысли мешали ему наслаждаться и кайфовать. Но несчастный убитый взгляд Ани никак не выходил у него из головы, воспоминания липли, как назойливые мухи. Андрей взял в кровать ноутбук и стал искать серию скачанного любимого ситкома. Ему было необходимо переключиться. Аня не любила этот ситком, считала его подростковым, с плоскими и несмешными шутками, и юмором «ниже плинтуса». Хотя, чтобы доставить Андрею удовольствие, она иногда составляла ему компанию при просмотре. Но Андрей знал, что Аня делала это через силу. И его бесило, что у его жены реальные проблемы с чувством юмора. Андрей увидел любимых героев и расплылся в улыбке. Он снова ощутил веселье и беззаботность, как в школьные годы. Андрей всегда гордился, что сумел сохранить непосредственность восприятия жизни и «детскость». Юмор и «детскость» всегда спасали его от бытовухи и монотонности взрослой жизни, пресловутой рутины, как это принято называть.
Дина вышла из ванной, юркнула к улыбающемуся Андрею, по-хозяйски легла на его грудь и издала радостный вопль, увидев, что он смотрит ситком. Андрей прижал к себе Дину, улегся поудобней, и ощутил, как в его животе запорхали бабочки. Они порхали и искрились так же сильно, как в то далекое время, когда Андрей встретился с Анной.
–Что там у тебя? – не отрываясь от экрана, спросил Андрей.
–Да, небольшие проблемки, сука, —ответила Дина и засмеялась экранной шутке.
Андрей хотел выяснить подробности и предложить свою помощь, но тут же передумал. Ему совсем не хотелось дополнительных проблем. Он взглянул на Дину – она радовалась ситкому, как ребенок, заполучивший долгожданную игрушку или сладости. «Аня так не может… радоваться всякой ерунде… быть счастливой просто так…» —подумал Андрей и испытал прилив нежности к Дине.
–Обожаю тебя, —шепнул Андрей и положил ладонь на ее грудь, —как же хорошо с тобой…
–И мне классно… блин, так классно, что прям разорвет на части.
Они продолжали смотреть ситком, громко и беззастенчиво смеясь над шутками, которые знали наизусть.
–Я бы выпила, —сказала Дина.
–Залезь в бар, возьми. Как говорится – за все уплочено.
Дина голышом подбежала к бару.
–Останови, без меня не смотри. Тебе чего дать?
–Я же не пью.
–Точно. А я буду вискарь.