Чайный дом драконьей леди
Шрифт:
— Что? — изумлённо вскинул отец. — Герцог, известный своей незаинтересованностью в людях, после пяти минут знакомства с тобой предложил тебе выйти за него? Чем ты его так поразила?
— Я проиграла ему в карты и сделала чай! Оказывается, для драконов это исключительно привлекательное поведение, — сообщила я. — А ещё он назвал меня златоглазой. Как во сне. Вот чушь-то…
Я приоткрыла глаза и обнаружила, что отец сидит напротив с такими круглыми глазами, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит.
— Не может быть… — прошептал он зачарованно.
—
— Дракон не стал бы заявлять такое просто так! Но как Эрнест мог не заметить, что ты избрана богиней? — отец суетливо пригладил волосы.
— Эрнест? — воскликнула я панически. — Это ещё кто? Ещё один маньяк, что жаждет зажать меня в углу?!
— Твой бывший жених. Ты на радостях и это забыла? — добродушно рассмеялся папа, а затем нахмурился. — Ерунда какая-то. Но если Септим прав, милая, наши дела лучше, чем можно было представить! У нашего порога отбоя не будет от женихов, а про сплетни о тебе тут же забудут!
— Почему вдруг, папа?
Он был не на шутку взволнован, так что это передалось и мне. Из-за этого он не обратил даже, что я снова задаю вопросы о том, что, казалось бы, должен знать каждый.
— Титул герцога передаётся только драконьим потомкам, избранным Малики, — пояснил он. — Чтобы родить дракона-наследника, носитель драконьей крови должен найти златоглазую. Едва Эрнест узнает, что в тебе скрывался дар…
— Он, как и Феликс, захочет захватить меня и сделать своим личным инкубатором, — довершила я, в ужасе впиваясь пальцами в кожу сидения. — Папа, я заклинаю тебя, ни под каким предлогом не рассказывай это матери!
Отец посмотрел на меня с беспокойством и нежностью, протянул руку, погладив ладонь, чтобы успокоить.
— Лидия, твоя мама не желает тебе зла…
— Просто желает продать повыгоднее! — прервала его я. — Папа, если мама узнает, что у меня есть какой-то ценный для драконов дар, она устроит аукцион!
Он замолчал с виноватым видом, будто не хотел признавать, что я права, но и врать мне о том, что мама не поступит так, тоже не торопился. В итоге до дома мы доехали в мрачной тишине. Неудивительно, что она была именно таковой: разговор с герцогом не задался, а значит, у нас всё ещё были долги, но не было источника дохода.
— В конце концов, при мне плантации всё равно стали убыточными, — вздохнул отец, когда возница остановил коляску у наших ворот. — Годами они держались лишь на наработках твоего дедушки, но так не могло продолжаться вечно. Я знаю, Эрнест видел в них потенциал, потому так жаждал заполучить, но у меня нет жилки дельца, и я не знаю, как удерживать на плаву, а тем более развивать торговое предприятие.
Это признание далось ему тяжело, и не думаю, что он раскрыл бы душу кому-то, кроме меня. Он первый спустился вниз и сам подал мне руку, потому что наши слуги не спешили выполнять свою работу — им задерживали зарплату в этом месяце.
Мы вошли в дом и столкнулись с заинтересованным взглядом матери, который тут же потух, едва она оценила наш сломленный вид.
— Ужин готов.
Это был отвратительный день. Я поела без аппетита, вернулась в свою комнату и поспешила оказаться в постели. Сон не шёл. Я лежала и смотрела в потолок, терзаемая тяжёлыми мыслями.
В моей власти было спасти семью. Я могла по крайней мере броситься в ноги Корбендалласу, согласиться стать его наложницей, при условии, что он подлечится, и тогда, быть может, он бы смилостивился и не продавал бы папин долг ростовщикам. Моя жизнь была бы закончена, но вероятно я сгущала краски, и Чикенбургер не так плох?
Вторым вариантом был Феликс. Кажется, когда он убедился, что я златоглазая, в нём взыграли какие-то древние хищнические инстинкты. Или это я правда что-то намутила с чаем? В любом случае, тоскующего флегматика словно подменили. Я не оговорила с ним условия, а он твердил только о свадьбе, но могло быть, что мы просто не поняли друг друга? Может, ему нужен был фиктивный брак? А может, за свадьбу он вернёт нам плантации?
Пожалуй, стоило снова пообщаться с герцогом Семптимом, а Паратрупера оставить на самый крайний случай.
Поразмыслив так, я успокоилась и прикрыла глаза, надеясь заснуть. И уже проваливаясь в негу сна, я вдруг вздумала помолиться.
— Золотая Малика, — прошептала я. — Говорят, ты милостивая и добрая богиня. Во сне ты показалась мне такой же. Может, ты заберёшь свой бесценный дар? Мне не хочется становиться добычей в глазах драконов. Пожалуйста…
Я почувствовала лёгкое прикосновение ко лбу, будто мимолётный поцелуй, и нежный материнский голос шепнул:
— Что за нонсенс? Все в восторге от моих даров! Ты поймёшь со временем…
Было ли это сном, связью с богиней или я просто сумасшедшая? Я уже не задумывалась об этом, погружаясь в неожиданно спокойный крепкий сон.
Но покой мне только снился! Новое утро и новый стук в дверь. Не то я была соней, не то все начинали активничать слишком рано.
— Миледи, — внутрь зашла всё та же брюнетка и присела в быстром книксене.
— У меня дежавю, — задумчиво пробормотала я, глядя в поток. — Как день сурка.
— Почему сурка? — удивилась девушка.
— Не знаю, это звучит правильно. Надеюсь, ты не пришла сообщить, что в ворота въехала карета герцога Оппенгеймера?
— Нет, — успокоила меня служанка и тут же добавила: — Но нас почтил визитом великий герцог Септим.
Я резко села. Да что ж такое! Ни дня без герцогов.
Внутрь вбежала мать, сияя радостной улыбкой. Она тут же помчалась к шкафу. Ощущение дежавю стало таким сильным, что я нервно хихикнула, глядя на мельтешащую матушку. К счастью, она была слишком увлечена моими платьями, потому не обратила внимания на мою лёгкую истерику.
— Какая же ты умница, Лидия! — воскликнула она, швыряя на кровать сиреневое платье с вышивкой. — Один разговор с герцогом — и вот он у нашего порога, да ещё и с букетом!