Че Гевара. Важна только революция
Шрифт:
«Пиринчо отошел… и мы услышали выстрел, — вспоминает Бустос. — Затем Пиринчо вернулся с отчаянным выражением на лице и сказал: "Он не хочет умирать", — и тогда туда отправили меня… Подойдя, я увидел, что пуля попала Пупи в голову и он уже не жилец. Но он еще дергался, и я решил покончить с этим».
Бустос вытащил пистолет и сделал выстрел, после чего вернулся к товарищам. По Пиринчо было видно, что он совершенно подавлен, однако остальные, напротив, пришли в хорошее расположение духа. «Так бывает, когда кто-то умирает и окружающие чувствуют потребность устроить поминальный пир с выпивкой и тостами».
Итак, 5 ноября 1963 г. НПА освятила свое существование
Но было уже поздно. До жандармерии дошли распространявшиеся среди местных жителей слухи о вооруженных людях, поселившихся в лесах около Орана. Были опрошены скотоводы и владельцы деревенских лавок, видевшие чужаков; уже к концу года не оставалось сомнений в том, что поселившиеся в лесу были теми самыми «повстанцами», которые ранее выступили с угрозой в адрес президента Ильиа.
Папи сказал Мазетти, что, как ему кажется, они слишком задержались на этом месте и что зона, в которой они находятся, не слишком удобна для организации партизанской базы. Он предложил открыть второй фронт в регионе Чако, к востоку от андских предгорий, где они сейчас засели; «Флако» Мендес жил там несколько лет и имел хорошие связи с местным населением. Папи предложил привести в действие троцкистскую группу Васко Бенгочеа в провинции Тукуман, которую лично готовил на Кубе; он сам мог ее возглавить и в качестве помощника хотел взять Эктора Жюва.
Мазетти рассердился и обвинил обоих соратников в том, что они пытаются подорвать его авторитет. «Ты всегда хотел быть команданте, — заявил он Жюву. — Но у тебя ничего не выйдет — ты останешься здесь».
В ноябре Папи привез в боливийский базовый лагерь одного из доверенных людей Че. Это был Мигель Анхель Дуке де Эстрада, бывший счетовод Че в Эскамбрае, затем судья трибунала в Ла-Кабанье и сотрудник НИАР по специальным поручениям. Задачей Дуке было ждать Че на ферме, чтобы затем отправиться вместе с ним в зону военных действий.
Тем временем Кастельянос заработал себе тяжелую болезнь дыхательных путей, и в декабре стало ясно, что ему требуется операция. Их курьер, доктор Канело, отвез больного в Кордову, где организовал операцию у знакомого врача, который, впрочем, не подозревал, с кем имеет дело. Он был уверен, что лечит перуанца Рауля Давилу. Кастельянос провел Рождество и Новый год в Кордове, затем был прооперирован и весь январь оставался в городе, приходя в себя после операции.
В это время к нему заявился Папи с сообщением, что приезд Че откладывается и что Дуке отозван с боливийской фермы в Гавану. Че приказывал группе «продолжать разведывать территорию… а крестьян не рекрутировать, пока не будет достигнута полная готовность к войне».
Между тем положение Че в Гаване стало не таким прочным. У него появилось несколько новых врагов — как на Кубе, так и за ее пределами. Идеологический сектор Кремля был озабочен поступающими сведениями о том, что Че все более открыто склоняется в пользу Пекина.
И Пекин, и Москва стремились перетянуть на свою сторону компартии различных стран мира, а в Латинской Америке эта борьба за влияние привела даже к расколам в рядах нескольких партий с отделением «прокитайских фракций». Существование большинства латиноамериканских компартий зависело от субсидий из Москвы, и поэтому они выбрали Советский Союз. Кубинское правительство, оказавшееся перед необходимостью выбора, в конце концов отказалось от нейтралитета, и Фидель лично поддержал советскую позицию во время своего визита в СССР весной 1963 г. Хрущев
Изначально Че был архитектором советско-кубинских отношений, но теперь его фигура вызывала беспокойство. Идя наперекор советской политике «мирного сосуществования», он постоянно искал способы расширения вооруженной борьбы, делал ставку на партизанские движения в сельской местности и привечал коммунистов-диссидентов, даже троцкистов, принимал их в свои тренировочные лагеря, обеспечивал вооружением и деньгами, невзирая на протесты официальных компартий соответствующих стран, что в конечном счете заставило Москву подозревать, что Че является фигурой в игре Мао.
Еще в конце 1962 г. Кремль внедрил в окружение Че агента КГБ. Звали его Олег Дарушенков, и, хотя официально он занимал пост атташе по делам культуры при советском посольстве, более важной его задачей было работать переводчиком при Че. Его предшественник Юрий Певцов, проведя на Кубе только год, был отозван в Москву. Собственное отношение Че к Дарушенкову письменно нигде не засвидетельствовано, но, по утверждению некоторых людей, входивших тогда в его ближний круг, Гевара считал переводчика провокатором, чьей задачей было за ним шпионить.
После Карибского кризиса в Кремле было немало тех, кому не нравились действия Кубы по подготовке партизанских «авантюр» (а всем понятно было, что верховодит там Че Гевара), так как они могли привести Советский Союз к новой конфронтации с Соединенными Штатами. «После кризиса СССР опасался, что кубинцы могут что-нибудь натворить, — говорит Георгий Корниенко, заместитель советского посла в Вашингтоне. — Мы не хотели, чтобы эти действия осложнили наши отношения с США».
Федор Бурлацкий, некогда бывший советником Хрущева, вспоминает, что в ЦК партии мнения разделились: одни поддерживали линию Че, другие, и их было большинство, не доверяли ему. Бурлацкий причисляет себя ко вторым. «Нам не нравилась позиция Че. Он стал примером для авантюристов, которые могли спровоцировать конфронтацию между СССР и США».
По словам Бурлацкого, мнение, что Че представляет собой «опасную персону», укрепилось после его заявлений по поводу Карибского кризиса, в частности, о том, что СССР «следовало применить свои ракеты». Эту мысль высказывал также и Фидель, но — частным образом, а Че заявлял об этом публично, и мало кто сомневался, что Гевара имел в виду именно то, что говорил. Его слова в сущности повторяли обвинения Пекина в том, что Советы «капитулировали» перед Вашингтоном.
Словно нарочно взяв на себя роль еретика, Че продолжил испытывать терпение Советского Союза. Ободренный собственными успехами, а также «Второй гаванской декларацией» Фиделя, в которой провозглашалась неизбежность всеобщей революции в Латинской Америке, в сентябре 1963 г. Че выпустил в продолжение своей книги «Партизанская война» статью под названием «Партизанская война как метод». В статье этой содержался призыв к общеконтинентальной партизанской борьбе.