Чэч: Становление бродяги
Шрифт:
Друзья, я понимаю, что могу надоесть вам своими просьбами. Ну… Вы сами всё знаете J…
Глава 27
Вот только то и дело встречающиеся валуны напрягали. Каждый раз, когда Агееч за них заглядывал, прежде чем пойти дальше, я ждал…
— Волки!
Старик шмальнул из сетемёта как из берданки от пояса, тут же отбросив трубу в сторону… Перед моими глазами появилась переполошённая та самая ушастая блондинка с округлившими от ужаса глазами и с открытым в безмолвном крике ртом. Обнажённой тонкой, как ивовая ветвь, левой рукой она показывала куда-то за
На миг охренев от такой пантомимы я посмотрел в том направлении, на валун, точнее, на его вершину. Откуда на меня уже летела раззявившая пасть туша волка. Вскинув стол сетемёта, я, как и Агееч, пальнул от пояса. Не успевшая раскрыться, сеть ударила волка в грудь. Удар комка проволоки, может быть, и вышиб из него дух, но траекторию полёта не изменил. Удар передних лап выбил у меня из рук трубу сетемёта. Я только и успел прикрыть левым предплечьем горло, как на нём тут же сомкнулись зубы, а потом туша рухнула на меня, а я спиной на землю. Неудачно. Вещмешок хоть и смягчил удар, но поясницу пронзила острая боль, видимо, напоролся на острый камень.
Через пару мгновений я смог оценить ситуацию. Левая передняя лапа серого зацепилась-таки за сеть, отчего волк лежал на мне плашмя, зажав её своим телом. А правая каким-то чудом, оказалась в тисках между моим левым плечом и предплечьем. На которое волк сам и давил, вцепившись пастью. Предплечье словно под пресс попало, так сдавили его зубы, но толстая кожа наручей, усиленная полосками и клёпками из металла, пока ещё не давала клыкам добраться до моего мяса, как не крутила головой тварь. Задние лапы елозили по ногам, где-то в районе сапог. Моя правая рука оказалась свободной, но что толку? Топор не вытащить, нож, висевший по обычаю бродяг на левой стороне груди рукоятью вниз, зажат, навалившейся тушей, и до засопожника не дотянуться.
Не соображая, действуя на одних рефлексах, я дёрнул головой вперёд и вцепился зубами в чёрный влажный нос, одновременно пытаясь воткнуть большой палец в жёлто-оранжевый глаз волка. Рот тут же наполнился вылетевшей из ноздрей слизью. С быстротой молнии промелькнула мысль, что в ней наверняка полно червей-паразитов и, если я её проглочу… Но я только сильнее сжал зубы.
Просмотренные мною, ролики на ютубе в один голос утверждали, что нос — самое чувствительное место у собак. И мол если что, сразу бейте по нему. Может и не отправите четвероногую тварь в нокаут, то точно обратите в бегство. А волки — те же собаки. Вот только мой даже не взвизгнул! Лишь сильнее замотал лобастой башкой, пытаясь, если не оторвать мне предплечье, то освободить нос и сбросить палец, давящий на глаз. Моя голова моталась вслед за ним, а мне лишь оставалось сильнее сжимать зубы. А блондинка в это время уже двумя ладонями зажимала свой рот.
Туплю! Маг хренов! Отдёрнув руку от глаза, не разжимая зубов, зарычал: «Молн…». Не знаю, как так произошло, но ещё на полуслове ощутил, как вокруг правого локтя вспыхнули бело-синие цветки, и немедля ни мгновения, нитями разрядов устремились к ладони.
«Хош!» — мысленно выкрикнул я и ударил ладонью по уху волка, вцепившись в него. Светящиеся нити перескочили на голову твари. Волк дёрнулся, но пасть не разжал, а я ухо удержал. Пронеслась мысль, что и меня сейчас тряханёт, но нет. Усилием воли я заставлял и заставлял расцветать цветы в районе локтя и отправлял нити прямо в волчье ухо.
Наконец-то
Усилием воли развеял клубок разрядов, всё ещё прилипший к моей ладони. И сам удивился, что получилось. Раньше никогда так не делал. Да и вообще так, как получилось сегодня, ни разу это умение не применял. Будет над чем подумать, но позже. Выбираться из-под туши надо. Драка, судя по доносившемуся шуму, ещё не закончилась. Да и мой волк не сдох ещё, я чувствовал, как бухает его сердце.
Рывком повернулся на левый бок и, помогая себе руками, попытался сбросить с себя тушу. Получилось. Но не совсем. Левая передняя лапа запуталась в сети. И её ячейки зацепились и за всё что только можно уже на мне: за рукоятку ножа, за пуговицы, за поясные сумки. Но зато я смог подогнуть правую ногу и достать засапожник. И тут же всадить клинок в шею волка. И ещё раз. И ещё. Брызнувшие капли горячей терпкой крови попали мне на лицо, в раскрытый в непроизвольном крике рот. Волк, пришедший в сознание после второго удара, заскулил, засеменил лапами, пытаясь от меня отодвинуться. Но я левой рукой вцепившись в него как клещ и навалившись всем телом на его правую лапу, продолжал кромсать его шею, надеясь перебить где-то там находившуюся артерию.
Сколько продолжалось это безумие? Я не знаю. Успокоился только тогда, когда увидел, что глаза противника вновь закатились и он перестал пытаться от меня отодвинуться и лишь мелко дрожал.
Приподнявшись на левом локте, я попытался осмотреться. Первым делом увидел ещё одного серого, лежавшего на боку и вяло пытавшегося перегрызть древко копья, вонзённого ему в грудь. А вот дальше лежал ничком Иван, а в его правое плечо со стороны головы вцепился волк и, мотая башкой, постоянно тянул полусотника на себя, не позволяя тому встать. К тому же свалившись, Иван зажал телом щит, и теперь не мог помочь себе левой рукой. А стоило ему подтянуть под себя колени и попробовать подняться, как волк снова тянул полусотника на себя и тот снова растягивался в полный рост.
Надо помогать Ивану. Но как, я сам запутался в сети, как таракан в паутине. Нож. Метну. Даже если не попаду, то, может, отпугну. Только я размахнулся, как в бок серого влетел арбалетный болт. Тот завизжал, рванул в сторону, но плечо полусотника из пасти не выпустил.
— Голову вниз, Иван! — проорал Агееч и, наступив прямо тому на спину, обрушил удар обухом топора на лобастую башку. Послышался хруст костей. Длинный шип на обухе, проломив череп, достал до мозга. Лапы волка подломились, и он рухнул на землю.
— Ты как? Встать можешь?
— Нормально, — пробурчал словно извиняясь полусотник. — Нога подвела. Не удержался. Когда первому копьё вогнал, нога подвернулась, я и рухнул. А тут второй в плечо вцепился, но до тела не достал. Клыки у него в кольчуге застряли, и вытащить не может, и встать не даёт. Теперь на тренировках по-особенному нагружаться буду. Не дело это от простого толчка падать.
— Понятно. Полежи ещё немного. Сейчас я ему пасть разожму, — старик, убрав топор за пояс, взялся за нож.