Чечек
Шрифт:
Гаяне стояла на кухне – в руках конверт:
– Сегодня утром принесли, – супруга готовила обед, лук щипал ей глаза. – От Аржана, с Чемала.
Виктор вскрыл конверт, бегло прочитал несколько исписанных листов. В руках он держал последний вкладыш. Это был черно-белый снимок: горная долина, разделённая рекой; на широком разливе русла топорщится остров; между его скал зажат небольшой храм. Виктор перевернул снимок: «Храм Иоанна Богослова. Горный Алтай, с. Чемал. 1917 г.»
– …и на сем камне Я построю церковь Мою, и врата ада не одолеют её, – с хрипотцой вспомнился завет
Он обратно убрал в конверт все бумаги. Взглянул на жену, хлюпавшую от «злого» лука, поправил очки и перевёл взгляд в сторону окна. Ночное послание обрело смысл.
Красный автобус петлял на подъёме в горку. Асфальт скрывался в тени соснового бора и по обочинам был присыпан прошлогодней хвоей. Небольшой горный выступ, на который поднималась автомобильная дорога, одной стороной был прижат крупным селом; противоположной – покатым склоном мчался в бурный поток Катуни.
Ырысту стоял в салоне, лицо его было обращено к туристам. Он самозабвенно посвящал публику в историю семейства Павловых. Почти все испытывали напряженное внимание, ловили каждое слово гида и одновременно – виды за окном. Двадцать минут дороги пронеслись за пять.
Через мгновение автобус остановился на самой верхней точки подъёма. Здесь асфальт переходил в грунтовую тропку. На небольшой парковке почти не было свободных мест. Опушку хвойного бора занимали автомобили, сувенирные лавки и чайные. Всюду сновали туристы.
Пока все, кто приехал на «красном железном коне», собирались с вещами и мыслями для духовной прогулки, Ырысту перегнулся через спинку переднего сидения. Соседнее от водителя кресло было завалено вещами.
– Миледи, всё ещё спишь?
Парень слегка похлопал по лежавшей красной кофте. Мяукнув, из рукава показалась усатая морда.
– Однако погода испортиться. К дождю она у тебя всегда такая сонная, – сказал водитель, выдыхая дым.
– Нет, просто она немного лентяйка. Да, Миледи? Но если и будем мокнуть, то только вместе с тобой.
Ырысту уложил кошку себе на затылок. Почти не открывая глаз, маслянистым чёрным атласом она свисала по обе стороны от хозяйской шеи. Женщины зашлись в звуках умиления.
– С собой – только самое необходимое. Прогулка займёт несколько часов, – жестом руки Ырысту пригласил всех следовать за ним. – Кстати, именно в этом лесу Павловы провели первое время, когда…
Ырысту, продолжая свой рассказ, пересёк оживлённый пятачок и увлёк за собой двенадцать человек. Все они вышли на стёжку между вековыми стволами. Почти прямой линией она тянулась через густой сосновый бор. Тропа начиналась там, где заканчивался асфальт, скатывалась с горки – и обрывалась внизу: у деревянного настила, ведущего к острову Патмос.
В лесу был час-пик и люди целыми группами двигались то вниз, то вверх по дорожке. Кто-то фотографировался в обнимку с деревьями; некоторые останавливались, чтобы перевести дух; а чей-то ребёнок закатил истерику и требовал мороженного.
Олег шёл позади всех: он активно набирал текстовые сообщения. На территории «Лунного берега» нет сотовой связи, а вай-фай слабый донельзя. По итогу: при въезде в Чемал, как только телефон поймал устойчивый сигнал, мессенджеры разом прорвало на сообщения за последние несколько дней. Лариса семенила в середине группы, но старалась урвать всю информацию,
Утреннее солнце изрядно прогрело воздух. Тем приятнее всем было идти по тенистой дорожке. Вокруг стоял галдёж голосов, перемешанный с щебетанием птиц.
Туристы подошли к деревянному настилу. От него до острова оставалась не больше пятидесяти метров. Гид призвал всех остановиться – ждали нескольких отстающих. Это была дама с подростком. Бабушка и внук – судя по значительной разнице в возрасте.
Аня решила осмотреться. Буквально на несколько шагов она сдвинулась в сторону от оживлённой тропы. Справа от неё свой век доживал покосившейся забор, за ним – огород и несколько жилых домов. Обычный частный сектор, как и в любой другой деревне. Вдалеке – панорама на Чемал. Аня знала, что через это село она проезжала на такси от аэропорта до отеля. Но они с Олегом были в таком коматозе, что она совсем не помнила этой главной улицы, домов из прошлого века и цветущих яблонь с сиренью вдоль дороги.
Невольно в памяти всплыли виды родного Пенино. Но без тоски на сердце. Словно вот оно – прям напротив синих глаз.
Со стороны леса, поднимая с земли прошлогодние листья и кружа их вокруг могучих сосен, подбирался еле уловимый ветер. Его потоки миновали редкую посадку деревьев, освежили толпу людей на тропе и настигли свою цель.
Вдруг, девушке стало не по себе. Затылок сдавило, левое плечо пронзила секундная боль. Аня мгновенно обернулась – никого. Утром ей почудилось нечто подобное. Вот только сейчас она была абсолютно уверена, что кто-то произнёс её имя и коснулся плеча. Чей-то полушепот всё ещё звучал в ушах. Слева от тропы, где собиралась группа, ничего не было: сосны упирались в гору.
– Ырысту, а что там? – Аня указала на оголившиеся камни величиной с человека.
Они виднелись там, где последние от неё сосны встречались с горой. Создавалось впечатление, что каменные истуканы выложены в какую-то фигуру.
У Анны жаром обдало уши, шея покрылась гусиной кожей. Олег подошёл сзади и положил ладонь на её плечо.
– О, это? – гид подозвал подошедшую даму с пареньком и развернулся к остальным. – Это капище духов – обрядовое место для здешних алтайцев. Такие святилища – земля особой силы и почитания. Мы верим, что в подобных местах они могут устанавливать связь с духами природы и покойными предками. Вообще, интересно, что буквально в паре десятков метров здесь соседствуют две «святыни» разных конфессий: православия и, по сути, язычества.
– А VPN нужен для такой связи? – парень лет шестнадцати, с неестественным выражением лица нагло влез в разговор и уставился на гида. – Немного интима для нашего дрим-тима! – резким движением он задрал футболку и похлопал себя по надутому животу.
– А это что еще такое? – Ырысту опешил. Он смотрел на подростка и его бабушку: это были те, которые отстали от группы.
– Извините, он иногда так шутит, что совсем не смешно, – дама впилась глазами во внука. – Да, Ники? – и добавила. – Если честно – редко, когда смешно. В основном хочется плакать. От стыда. Мне.