Чеченский дневник 1994-2004гг. Муравей в стеклянной банке
Шрифт:
Я сегодня купила себе куклу на рынке, назвала Ксюша. Мне все еще нравится играть с куклами, будто это мои дочки. Хейда тоже любит играть с куклами, расчесывать им волосы и шить платья.
Поля
18.12.
С мамой скандалю. Она меня несколько раз ударила. Все оттого, что на ее заявление: «Нельзя Поле есть соленые огурцы!» – я сказала бабе Тосе:
– Придумывает. Можно мне их есть!
Странно: если мама не видит, что я их ем, мне никогда не бывает плохо. Никогда! А
– Тебе сейчас станет плохо! Живот у тебя заболит!
И точно: болит, и еще как!
Мама могла бы мне сказать, чтобы я ее не перебивала. Но зачем бить? Зачем издеваться? Еще она не забыла мне сообщить, что я – дрянь, сволочь и всем ей обязана, «сама родила – сама и убью!»
У меня температура. Наверное, я заболела. Ангина. Я очень боюсь болеть. Мама сильно ругается, что я не торгую, не убираю, когда болею.
19.12.
Села читать книгу, и вдруг тук-тук-тук! Это у нас уговор такой с тетей Алей. Стучать по батарее. Типа, сигнал. Если на них нападут или на нас. Или просто подать знак, что мы живы. Я ответила: тук-тук-тук. И мне ответили: тук-тук. Значит, приехали!!! Ура!
20.12.
Наш кот Мишка пропал. Мы так его любили! Я ходила, звала, искала. Его нет нигде!
Ася и Патошка резко перестали дружить. Они познакомились во дворе с новой девочкой из горного села. Она им сказала: «Или со мной дружите, или с Полиной». Она ненавидит всех, у кого русское имя. У нее вся семья погибла, когда российские военные стреляли. Патошка и Ася выбрали ее, а не меня.
Зато со мной неожиданно подружилась Лунет. Я, Лунет и Хейда несколько часов таскали воду с огородов для питья. В кране вода на пару дней включалась. Сказали, больше и не включится. Носить воду железными ведрами тяжело, и можно упасть. Гололед. Одна тетя упала, ногу сломала. Открытый перелом!
Я болею, шарфом замоталась. Еле хожу.
К бабе Тосе приехала тетя Аля. Привезла пенсию. Сашка и Эрик остались в России. Тетя Аля сказала, что Сашка в Чечню никогда не приедет, а Эрик, может быть, и приедет когда-нибудь потом.
Я поняла, как сильно их всех люблю. Мне показалось, что нет никого дороже, чем друзья, когда они далеко. Эрик меня не любит. И пусть! Он прав. Я признаю поражение. Но все равно люблю.
П.
21.12.
8:10. Я сегодня в школу не пошла. И ни одна девочка тоже. Хотя занятия есть. Буду убирать, потом носить воду с огородов.
Еще говорят, что опять будет война. Уже третья! Не дай бог война! Меня и так многие люто ненавидят, потому что считают русской. Потому что их родных убили русские военные!
15:20. Мы пошли с Хейдой за водой на огороды, а мальчишки: Ислам, Казбек, Марат, Умар, Башир и другие – набрали льда и стали в нас кидать. Мне попали куском льда по голове, будь они прокляты! Это же так больно! А Хейде по спине попали ледышкой.
Лунет сказала Хейде, что той досталось из-за того, что она – гордая чеченка – у русских слуга. Имелось в
Потом они снова стали забрасывать нас льдом. Мы побежали. Лед бьет очень больно, до крови, если попадет в лицо. Они ведь не снежки бросали!
22.12.
Электричества нет, воды нет. Из батареи течет какая-то гадость по полу. Счастья нет в этой квартире и в этом городе.
Вчера сестру Лунет, шестнадцатилетнюю Риту, украли замуж. Уже все соседи друг с другом поругались! Оказывается, Пушинку сосватали. Пушинке жених нравился. Их даже познакомили перед свадьбой, что нечасто бывает! Бывает, сами родители договорятся, и все. А дети должны жениться, молча подчиняясь.
Взяли калым – деньги за невесту. И по обычаю Пушинка, наша соседка, дочка Тамары, должна была выйти на угол дома, и ее там друзья жениха «похищают». Запихивают в машину! А самого жениха нет. По обычаю он вообще через три дня после свадьбы объявится!
И вот Пушинка пошла на угол. А ее подружка Рита узнала, где на углу нужно стоять. Она очень-очень замуж хотела. Она побежала раньше и сказала, что она – Пушинка, и украли ее, а не дочку Тамары. Ой что было! Пушинка плакала! У нее одного жениха в августе 1996-го убило, а сейчас такое!
Ее мама Тамара и мама Риты и Лунет ездили к семье жениха. Но ничего исправить нельзя: Риту вернуть домой – позор! – нельзя! уже ведь украли замуж. И что с калымом делать, неизвестно! Кому он теперь принадлежит?
Раньше тетя Тамара и мама Риты дружили, а теперь рассорились в пух и прах!
Хейда опять притащила книгу о любви, из серии «Женский роман».
– Эротика! – шепчет Хейда и хитро подмаргивает.
Это дружба с Лунет повредила ей мозги.
23.12.
В школе было два урока.
Я, Заира, Сета, Тина и Зуля играли в догонялки и жмурки. Было весело!!! Мы так смеялись. Когда замерзли на улице, пошли в класс. Отопления нет, но в здании не так холодно. Мы стали играть на классной доске в крестики-нолики. Когда вошли, забыли изнутри запереть класс на швабру. Мы всегда так делаем обычно, потому что опасно – может кто-нибудь ворваться и пострелять.
А тут вломились парни из одиннадцатого и десятого классов. И давай орать по-чеченски, что другие из их класса сказали им, что меня зовут Касси и что со мной «все можно», потому, что я русская. Намерения утащить меня на чердак у них были самые серьезные, а учителей поблизости ни одного. Да разве кто вступится? Но меня выручили мои девчонки! Заира, Тина и Зуля стали стеной и сказали про меня:
– Вы ошибаетесь! Она не русская! Ее зовут Фатима. Ее отец – чеченец! Она – чеченка! Касси – это другая девочка. У нее тоже русская мама, а папа – ингуш. Не трогайте их!
Парни по-чеченски стали спорить, но фраза, что у меня отец – чеченец, их испугала. Девочки были готовы защищать меня до конца. Тина схватила железный совок, Зуля деревянный стул, а Сета в большом платке – швабру! Тогда парни поняли, что у них ничего не выйдет, и ушли. Мы скорее заперли класс. Руки дрожали от страха, и не только у меня.