Чеченский излом. Дневники и воспоминания
Шрифт:
Все это в целом (и эффективное применение техники, и построение боевых порядков, и взаимодействие сил и средств) позволило достичь поставленных целей в Грозненской операции с минимальными потерями личного состава.
Владимир Булгаков. Штрихи к портрету
Владимир Васильевич — человек удивительный и в высшей степени достойный уважения. Его мощная, крепкая фигура, громовой голос, преждевременная седина, характерные морщины на лице (словно высеченном из камня) создают образ старого рубаки-генерала, прошедшего через множество военных испытаний.
Помню,
— А вон тот мужик — он кто?
— Генерал Булгаков, — последовал ответ.
— Как?! Тот самый Булгаков, который Грозный взял и Шатой?
— Тот самый, — кивнул с улыбкой офицер.
— Немедленно включай камеру! — тут же дал команду телевизионщик своему оператору. — Иначе уйдет…
Журналист знал, что Владимир Васильевич — человек скромный, в кадр никогда не лезет, с прессой общаться не привык, да и вид свой окопный лишний раз не хочет демонстрировать публично. Зачем? Он всегда молча и упорно делает свое дело — бьет врага по правилам суворовской науки, не думая о славе. Может быть, именно поэтому о нем мало знают в российском обществе. Он был далеко не так популярен, как, например, генерал Шаманов. Но это совсем не значит, что военные заслуги Булгакова меньше, чем у Владимира Анатольевича. А то и больше, смотря как оценивать.
Да, на войне, да и вне ее, Булгаков начисто лишен генеральского, парадного лоска. Он действительно напоминает обычного работягу, «пахаря». Впрочем, он и есть пахарь войны. По поводу этой чисто внешней атрибутики я даже повздорил как-то с несколькими столичными генералами. Случилось это в тот момент, когда кандидатура Булгакова рассматривалась на должность начальника штаба СКВО.
— Ну разве он штабник? — иронично заметил кто-то из москвичей. — У него и послужной список чисто командирский, и весь облик какой-то… нештабной…
Меня это просто взбесило. Тем более что именно я рекомендовал назначить Булгакова на эту должность — был уверен, что он справится с новыми обязанностями.
— Что это еще за штабной облик?! — вскипел я. — Умение на паркете каблуками щелкать? Булгаков полжизни в окопах провел. В Афганистане, в Дагестане, в «первую Чечню», во «вторую»… Был тяжело ранен. Достойно выполнял все планы вышестоящих штабов. Пора ему уже и самому во главе штаба встать.
Короче говоря, моя взяла. Убедил я сомневающихся. Это, к сожалению, не единственный случай, когда Булгакова недооценивали. Нечто подобное случилось и в декабре 1999-го, в самом начале Грозненской операции.
Вокруг этой операции было много военно-политической суеты. Москве хотелось поскорее услышать доклад о захвате чеченской столицы.
— Нельзя долго держать город в блокаде! — бомбили нас по телефонам. — На вас вся страна смотрит, весь мир… Уже начались политические спекуляции. Не тяните со штурмом! Грозный — ключ ко всей чеченской кампании…
В общем, нас толкали в спину. Булгакова как руководителя операцией просто задергали.
— Да любой другой не справился бы при такой постановке вопроса, — вступились мы с Казанцевым. — Дайте время! Будет вам и белка, будет и свисток, и Грозный со всеми его бандитами…
Признаюсь, больших трудов стоило доказать, что вины Булгакова в неудачном начале операции нет, что он как раз тот человек, который способен без особых потерь взять город.
В конце концов сошлись на таком варианте: мне командующий поручил внешнее окаймление Грозного, а Булгакову — все, что внутри кольца, то есть собственно штурм (взятие города). При этом Казанцев предупредил всех начальников «сверху»: «Не торопите!»
Согласился с таким раскладом и начальник Генштаба А. Квашнин, а от его мнения очень многое зависело.
Генерал Булгаков в те дни, конечно, сильно переживал, хотя виду не показывал. Только курил много — до хрипящего свиста в груди. А когда вопрос о его отстранении был снят с повестки дня, тоже особых эмоций не выказал. Решение воспринял спокойно. И сразу же приступил к работе.
В том, что операция по взятию чеченской столицы прошла на ура, — во многом его личная заслуга. Он действовал без суеты, по-военному грамотно.
Очень необычно выглядел применявшийся им способ захвата мостов через Сунжу. Он ни разу не пошел в лобовую, подвергая своих людей опасности. Всегда делал несколько отвлекающих маневров, сковывал боевиков на ложных участках штурма, а в это время переправлял подразделения в самых неожиданных для бандитов местах и с нескольких направлений захватывал мост. Оборона боевиков рассыпалась, как карточный домик, у полевых командиров голова шла кругом от булгаковских «тактических штучек»…
Я знаю Владимира Васильевича с зимы 1985 года. Мы познакомились на курсах усовершенствования при Академии бронетанковых войск. Уже тогда на штабных играх он проявлял оригинальность мышления: терпеть не мог шаблонов.
Мало кто знает, что еще в первую чеченскую войну он удивил всех тем, что поставил в боевое охранение позиций своих войск… гусей. Да-да, тех самых гусей, которые в свое время Рим спасли. Не секрет, что гуси бурно реагируют на появление чужих и чуют их издалека. Тысячи лет назад благодаря этому римляне отбились от варваров. И вот теперь в окрестностях Грозного один из наших полков, «усиленный» гусями, сумел вовремя отбить атаку боевиков.
Уже во вторую войну Булгаков, побродив по горам Чечни в поисках неизвестно где спрятавшихся боевиков, придумал очередной трюк с использованием фауны. Он попросил у МВД следовых собак. Собралась целая свора — несколько десятков «голов». Скучковавшись, собаки подняли невообразимый лай. Вот тут-то Булгаков и растянул их с проводниками в цепь и пустил по горному лесу, где предположительно прятались бандиты. Многоголосое эхо металось между лесистыми склонами, создавая ощущение конца света. Бандиты, до этого спокойно отсиживавшиеся в землянках, не выдержали «псовой атаки», дрогнули и бросились наутек, попадая под огонь наших стрелков. Собачья облава имела стопроцентный успех!