Чеченский след
Шрифт:
— Сто пятьдесят, — ответил небрежно Толик, собирая свои бумаги.
— Идет. — Юля сосредоточенно выстраивала линию. Знай она, что это слово может привести ее в тамбур вагона поезда Москва — Гудермес, возможно, и отвлеклась бы на минуту от монитора. Но она не знала. — А что за квартира-то?
— Ничего так… — Толик через Юлино плечо тоже смотрел на экран компьютера. — Двухкомнатная. На «Девятьсот пятого года». Пять минут от метро. Правда, первый этаж. Но большая, с прихожей. Вот сюда надо зеленый, — потыкал он пальцем в монитор.
Эти сто пятьдесят долларов, конечно, не были для Юли подарком судьбы, но достаточно
В это время в тамбур зашли трое кавказцев, и Юлия замолчала. Я терпеливо ждал окончания истории, в которой мне пока не виделось ничего криминального. Но на смену кавказцам пришел толстяк с «Беломором», а за ним еще двое парней мрачного вида.
— Ты не проголодалась? — спросил я. — Может, пойдем в вагон-ресторан?
Юлия кивнула. Мы прошествовали по длинной череде вагонов. Свободных мест фактически не было.
В ресторане Юлия заказала себе салат и кофе с бутербродом, а я отважился попробовать местное жаркое. Оно оказалось не таким ужасным, как я предполагал.
— Ну так… — напомнил я.
Вчера Юля, как всегда, опаздывала. Надо было срочно ехать показывать комнатушку где-то в Кузьминках, а она до сих пор не вышла из офиса: задержал телефонный звонок. Поэтому когда на входе она повстречала двоих здоровяков, то совсем не обратила на них внимания, только махнула рукой в сторону кабинета начальства в ответ на их вопрос. И поспешила на метро. А через час, уже на показе комнаты, получила на служебный пейджер сообщение: «Срочно приезжай. Толик в больнице». В этих двух коротеньких фразах не уместился рассказ о том, что как раз те двое здоровяков, которым показала дорогу Юля, вошли в кабинет гендиректора фирмы «Терем-Теремок» Николая Игоревича, достали автоматы и застрелили его, секретаршу Оксану и серьезно ранили Толика. Обо всем этом она узнала, уже приехав к офису и обнаружив вокруг посты милиции. Толик через два часа умер от ранений и потери крови, но успел сказать, что этих двоих он видел однажды вместе со Светланой, изначальной владелицей той самой квартиры, которая последние несколько месяцев была оформлена на Юлю.
…— Понятно, — протянул я, когда Юлия закончила свой рассказ. Некоторое время я молчал, борясь с жилами, обнаружившимися в последнем куске моего жаркого. — Я что-то не совсем понял, почему вдруг вообще начались такие кровавые разбирательства?
— Ну из-за того что мы долго не могли продать эту чертову квартиру, потратили на нее деньги. — Юлия опять разволновалась. — Потому и Светлане выплатили уже не оставшиеся пятьдесят процентов, а меньше. Ей объясняли ситуацию, она, конечно,
— Ясно. И ты думаешь, что и тебя тоже непременно будут искать.
— Я не знаю… Я не думаю… Может, и не будут. Я, в конце-то концов, всего лишь «космонавт», подставная фигура. Но как подумаю, что, задержись я еще на чашечку чая… всего на пару минут, они бы и меня… — Губы у нее вновь затряслись, как вчера вечером, но она договорила: — Убили. И потом, я ведь их видела… И они меня тоже видели…
— Так, — дошло до меня. — А тебя разве не просили никуда не выезжать из Москвы? Ты же ценный свидетель?
— Ты что, не понимаешь? — закричала вдруг Юлия. — Они могли меня убить!!! И до сих пор могут. Что мне с того, что я — ценный свидетель, кроме угрозы для жизни? Думаешь, я верю в то, что моя милиция меня бережет?
— Тише, тише, — попытался усмирить ее я. — Я все понимаю. Конечно, ты права. — На женщин обычно эта фраза действует наиболее успокаивающе. — Хотя я не понимаю, какой смысл скрываться в Чечне. Ты думаешь, там людям спокойнее живется?
— Но это то место, где меня будут искать в самую последнюю очередь, — резонно заметила Юлия.
Конечно, говорил я себе, она взрослый человек, сама отвечает за свои поступки, она и без меня знает, что едет в самое небезопасное место в стране. И все-таки я был даже немного рад, что она едет со мной в одном поезде.
Ночь прошла неспокойно. Многие пассажиры вышли, а на их места садились все больше кавказцы. Я волновался — понятно, не за себя, а за Юлию. В конце концов даже встал и прошел в ее последний вагон. Почти все спали, только несколько человек пили водку, играли в карты и хрипло переругивались. Двое проводили меня мрачными взглядами. Я прошел в самый конец вагона. Юлия спала на верхней боковой полке, почти безмятежно. Зато на нижней проснулась толстая бабка грозного вида, с темными усиками над губой.
— Тебе чего надо? — сурово спросила она. — Иди отсюдова, иди! А то сейчас проводника позову.
Я понял, что с таким стражем Юлия в безопасности. Вот уж не знаю, как они с этой теткой общий язык нашли…
На следующий день поздним вечером мы благополучно прибыли в Гудермес. Если честно, подсознательно я ожидал взрывов и военных с автоматами, хоть и понимал, что военные действия официально давно закончились. Военные, конечно, попадались, но гораздо больше было мирных жителей. В основном это были женщины, старики и дети. Невооруженных мужчин почти не было. И конечно, все улицы в развалинах — тут уж явственно возникало ощущение, что ты попал в сводку новостей по телевидению.
До Грозного нас подкинули на грузовике: автобусы ходили, мягко говоря, нерегулярно. Шофер был мрачен и неразговорчив. Как я ни пытался расспросить его о здешнем положении дел, он все больше отмалчивался и только красноречиво кивал в окно: мол, сам смотри и увидишь, раз такой любопытный. Юлия тоже отмалчивалась и угрюмо смотрела по сторонам.
Вовсю палило солнце, хотя было не так душно, как в Москве. Воздух словно гремящее раскаленное железо. Вокруг нашего грузовика вздымались облака пыли и долго еще не хотели оседать, после того как мы проедем. Через какое-то время я начал дремать. Юлия тоже заснула, положив голову мне на плечо.