Чего хочет женщина
Шрифт:
Ни машину, ни квартиру мне продавать не пришлось. Аркаша деньги нашел, обо всем договорился, в чем я ни минуты не сомневалась. Димку простили, с уговором, что он навсегда отойдет от дел. Оно и к лучшему. Аркаша через неделю ко мне приехал.
— Знаешь, где он? — спросил устало.
— Знаю.
— Пусть возвращается.
— Аркаша, — запела я, кинулась ему на шею, он меня по заднице погладил.
— Эх, Ладка. Ну на что он тебе? Оставил отца без штанов. Я теперь весь в долгах…
— Аркаша, — грозно сказала я, — не греши, сын он тебе. Сын, а деньги — тьфу, наживешь. И не прибедняйся. Тебя потрясти, много чего интересного вытрясешь.
— Что хоть случилось-то? — минут через пять спросил он.
— У него спрашивай. Я не знаю. Не до расспросов было, парень едва живой.
В тот же день я съездила за Димкой. Он пошел домой мать успокоить, ну и, само собой, от отца нагоняй получить. Через неделю опять на станцию техобслуживания устроился, и все помаленьку утряслось.
— Ты чего отцу соврал? — как-то спросила я.
— О чем?
— О сумке.
— Я правду сказал: потерял. Так и было.
— Вот я и спрашиваю, зачем соврал, почему не сказал, что у меня в тот день был?
— Тебя-то зачем во все это впутывать? Ни к чему.
— Где же эта сумка? — удивилась я.
Димка посмотрел как-то туманно, пожал плечами.
— Не знаю.
Аркаша деньги давать перестал, сославшись на долги. Димкин заработок был смехотворным. Ворованные деньги мы с Танькой разделили, но трогать опасались. Жить на зарплату было невесело. Димка все на меня поглядывал, задумчивый какой-то стал.
— Лада, плохо тебе со мной?
— Дурачок, мне с тобой так хорошо, что словами не скажешь.
— Может, мне другую работу подыскать?
— Замолчи, все у нас есть, проживем.
Тут я, конечно, лукавила. Без денег было туго, и вообще жизнь не радовала. Разумеется, Димку я любила, но находиться под чьим-то неусыпным контролем двадцать четыре часа в сутки утомительно. К тебе приглядываются, присматриваются, а ты чувствуешь себя едва ли не преступницей. В общем, отсутствие доверия больно ранило мою душу.
Танька проявила понятливость. Уселась на диване, уставилась в угол, потосковала, сказала с тяжким вздохом:
— Да. Невесело.
— Куда уж веселее, — разозлилась я, садясь рядом.
— Обидно, — кивнула подружка, — баксов черт-те сколько, а ведь не попользуешься…
— Молчи уж лучше.
— На меня-то чего злиться? — Танька опять вздохнула. — Что, Аркашка денег не дает?
— Не дает. Говорит, сынок по миру пустил.
— Врет.
— Конечно.
— Это он тебя выдерживает, мол, затоскует Ладушка без денег и ко мне вернется.
— Еще чего… Я Димку люблю.
— Да я знаю, знаю…
— Рассказывала, — проворчала я.
— Уехал он в Германию…
— Скатертью дорога…
— А дачу, значит, мне оставил. То есть на время, конечно, покуда не вернется. Присматривать… ну и попользоваться…
— У тебя что, дачи нет?
— Такой, может, и нет. В подвале за шкафом стена отодвигается, веришь? И там помещение, большое. А из него еще ход, подземный. Метров пять, выходишь за огородом. Скажи — класс?
— Глупость какая, — покачала я головой. — Подземный ход дурацкий, на что он тебе?
— Ну… — туманно как-то сказала Танька. — Интересно. Дом старый. Вадим, то есть художник-то, говорит, что здесь молельня была, какие-то сектанты собирались, вот и нарыли. Врет, поди… А все равно занятно… Хочешь взглянуть?
— Не хочу, — хмуро ответила я.
— Настроение плохое, — кивнула Танька, — я понимаю. Аркашка подлец, и, по справедливости, его бы наказать надо.
— Надо, — усмехнулась я.
— Для Аркашки самое большое наказание — бабок лишиться.
— Лишился он бабок, и что? Нам-то от этого радости мало, коли даже попользоваться не можем.
— Моральное удовлетворение, — пожала Танька плечами. — Опять же, время придет — попользуемся.
Я подозрительно покосилась на нее. Танька помолчала немного, мечтательно глядя в угол, и сказала:
— Я как этот подвал увидела, так всю ночь не спала. Все думала, до чего ж место идеальное.
— О господи, — вздохнула я. — Для чего идеальное, картошку хранить?
— Не-а. Вот, к примеру, мы бы решили кого-нибудь похитить с целью выкупа. Лучшего места, где человека держать, просто не придумаешь. Искать будут, не найдут.
— И кого ты похищать собралась? — усмехнулась я. — Аркашу?
— Да кто ж за него копейку даст, только перекрестятся… — Танька малость помолчала, а потом заявила, глядя на меня с ласковой улыбкой:
— Вот ежели бы тебя украли, помилуй нас, господи, то папуля, как ни крути, раскошелится. Не может он забыть твоих прелестей, тоскует…
Я кашлянула и сказала недоверчиво:
— Чего ты городишь? Кто меня украдет, и на кой черт?
— А мы и украдем, то есть похитим. С целью выкупа. У меня и план есть.
— Ты, Танька, дура, прости господи. Да нам башку оторвут.
— Ну, по сию пору не оторвали, может, и доживем до старости… Скучно, Ладушка, и подлеца Аркашку наказать бы стоило…
— Танька, — укоризненно сказала я, — похищение с целью выкупа — самое опасное преступление. В том смысле, что на каждом этапе завалиться проще простого…