Чехов Том четвертый
Шрифт:
Эх, что будет, то будет!– решил я.– Раз в жизни можно испробовать…
Я решил рискнуть не столько ради места, сколько ради новизны ощущения. Хоть раз в жизни, мол, увидеть, как действует на порядочных людей «благодарность»! Но «ощущение» мое пошло к черту. Исполнил я неумело, аляповато… Вытащил из кармана депозитку и, краснея, дрожа всем телом, улучил минутку, когда Грызодубов на меня не глядел, и положил ее на стол… К счастью, Грызодубов положил в это время на стол какие-то книги и прикрыл ими депозитку… Итак, не удалось… Грызодубов депозитки
* дядюшка… (франц.).
Сейчас получил от Грызодубова письмо. Пишет, что есть в контроле товарных сборов вакансия на 60 руб. в месяц. Депозитку мою он, стало быть, видел.
БРАК ЧЕРЕЗ 10 - 15 ЛЕТ
На этом свете все совершенствуется: шведские спички, оперетки, локомотивы, вина Депре и человеческие отношения. Совершенствуется и брак. Каков он был и каков теперь, вы знаете. Каков он будет лет через 10 - 15, когда вырастут наши дети, угадать не трудно. Вот вам схема романов этого близкого будущего.
В гостиной сидит девица лет 20 - 25. Одета она по последней моде: сидит сразу на трех стульях, причем один стул занимает она сама, два другие - ее турнюр. На груди брошка, величиной с добрую сковороду. Прическа, как и подобает образованной девице, скромная: два-три пуда волос, зачесанных кверху, и на волосах маленькая лестница для причесывающей горничной. Тут же на пианино лежит шляпа девицы. На шляпе искусно сделанная индейка на яйцах в натуральную величину.
Звонок. Входит молодой человек в красном фраке, узких брюках и в громадных, похожих на лыжи, башмаках.
– Честь имею представиться, - говорит молодой человек, расшаркиваясь перед девицей, - помощник присяжного поверенного Балалайкин!..
– Очень приятно… Чем могу быть полезна?
– Меня направило к вам «Общество заключения счастливых браков».
– Очень приятно… Садитесь!
Балалайкин садится и говорит:
– «Общество» указало мне на несколько невест, но думаю, что ваши условия для меня будут самыми подходящими. Из этой вот записки, данной мне секретарем «Общества», видно, что вы приносите с собой мужу дом на Плющихе, 40 тысяч деньгами и тысяч на пять движимого имущества… Так ли это?
– Нет… За мною идет только 20000, - кокетничает девица.
– В таком случае, сударыня, виноват… извините за беспокойство… честь имею кланяться…
– Нет, нет… я пошутила!– смеется девица.– В вашей записке все верно… Деньги, дом и движимое… В «Обществе» вам, конечно, говорили, что ремонт дома будет производиться на счет мужа… и… и… - я ужасно застенчива!– и деньги муж получает не все сразу, а с рассрочкой на три года…
– Нет, сударыня, - вздыхает Балалайкин, - нынче с рассрочкой никто не женится! Если уж вы так настаиваете на рассрочке, то извольте,
Девица и Балалайкин начинают торговаться. Девица в конце концов сдается и довольствуется годом рассрочки.
– Теперь позвольте узнать ваши условия!– говорит она.– Вам сколько лет? Где служите?
– Собственно говоря, я не сам женюсь, а хлопочу за своего клиента… Я комиссионер…
– Но ведь я просила «Общество» не присылать ко мне комиссионеров!– обижается девица.
– Вы, сударыня, не сердитесь… Клиент мой человек пожилой, страдающий ревматизмом, сырой… Ходить по невестам, хлопотать у него нет сил, так что volens-nolens* ему приходится действовать через третье лицо. Но вы не беспокойтесь, я дорого не возьму…
____________________* волей-неволей (лат.).
– Условия вашего клиента?
– Мой клиент - мужчина 52 лет… Несмотря на такой возраст, он еще имеет людей, которые дают ему взаймы. Так, у него два портных, шьющих на него в кредит. В лавочках отпускают ему по книжке сколько угодно. Никто лучше его не может уходить от извозчиков в проходные ворота и т. д. Не стану распространяться в похвалах его деловитости, скажу только для полной характеристики, что он ухитряется даже в аптеке забирать в кредит.
– Он только и живет займами?
– Займы - это его главное занятие. Но, как натура широкая, не узкая, он не довольствуется одною только этою деятельностью… Без преувеличения можно сказать, что лучше его никто не сбудет с рук фальшивого купона… Кроме того, он состоит опекуном своей племянницы, что дает ему около трех тысяч в год… Далее, в театрах он выдает себя за рецензента и таким образом получает от актеров бесплатные ужины и контрамарки… Два раза он судился за растрату и ныне еще под судом за подлог…
– Разве еще существует суд?
– Да, как остаток не совсем еще отжившей средневековой морали… Но можно надеяться, сударыня, пройдет еще год-два, и культурный человек расстанется и с этим устаревшим обрядом… Так какой ответ прикажете передать моему клиенту?
– Скажите, что я подумаю…
– О чем же думать, сударыня? Не смею советовать вам, но, желая вам добра, не могу не выразить своего удивления… Человек порядочный, блестящий во всех отношениях и… и вдруг вы не соглашаетесь сразу, зная, как гибельна может быть для вас проволочка. Ведь пока вы будете думать, он войдет в соглашение с другой невестой!
– Это правда… В таком случае я согласна…
– Давно бы так! Позволите получить с вас задаток? Девица дает комиссионеру 10 - 20 рублей. Тот берет, расшаркивается и идет к двери.
– А расписку?– останавливает его девица.
– Mille pardons*, сударыня! Я совсем забыл! Ха-ха… Балалайкин пишет расписку, шаркает еще раз и уходит, девица же закрывает лицо и падает на диван.
____________________* Тысяча извинений (франц.).
– Как я счастлива!– восклицает она, охваченная новым, неведомым ей доселе чувством.– Как я счастлива! Я… люблю и любима!!