Чехов Том второй
Шрифт:
НЕЧИСТЫЕ ТРАГИКИ И ПРОКАЖЕННЫЕ ДРАМАТУРГИ
УЖАСНО-СТРАШНО-ВОЗМУТИТЕЛЬНО-ОТЧАЯННАЯ ТРРРАГЕДИЯ Действий много, картин еще больше Д е й с т в у ю щ и е л и ц а:М и х. В а л. Л е н т о в с к и й, мужчина и антрепренер.
Т а р н о в с к и й, раздирательный мужчина; с чертями, китами и крокодилами на «ты»; пульс 225, температура 42,8.
П у б л и к а, дама приятная во всех отношениях; кушает все, что подают.
К а р л XII, король шведский; манеры пожарного.
Б
Г е н е р а л Э р е н с в е р д, ужасно крупный мужчина с голосом мастодонта.
Д е л а г а р д и, обыкновенный мужчина; читает роль с развязностью… суфлера.
С т е л л а, сестра антрепренера.
Б у р л ь, мужчина, вывезенный на плечах Свободина.
Г а н з е н.
П р о ч и е.
ЭПИЛОГ*
____________________* Я хотел было поставить: «Пролог», но редакция говорит, что тут чем невероятнее, тем лучше. Как им угодно! Прим. наборщ.
Кратер вулкана. За письменным столом, покрытым кровью, сидит Тарновский; на его плечах вместо головы череп; во рту горит сера; из ноздрей выскакивают презрительно улыбающиеся зеленые чертики. Перо макает он не в чернильницу, а в лаву, которую мешают ведьмы. Страшно. В воздухе летают бегающие по спине мурашки. В глубине сцены висят на раскаленных крючьях трясущиеся поджилки. Гром и молния. Календарь Алексея Суворина (губернского секретаря) лежит тут же и с бесстрастностью судебного пристава предсказывает столкновение Земли с Солнцем, истребление вселенной и повышение цен на аптекарские товары. Хаос, ужас, страх… Остальное дополнит фантазия читателя.
Т а р н о в с к и й (грызя перо). Что бы такое написать, черрт возьми? Никак не придумаю! «Путешествие на Луну» уже было… «Бродяга» тоже был… (Пьет горящую нефть.) Надо придумать еще что-нибудь… этакое, чтоб замоскворецким купчихам три дня подряд черти снились… (Трет себе лобную кость.) Гм… Шевелитесь же вы, великие мозги! (Думает; гром и молния; слышен залп из тысячи пушек, исполненных по рисунку г. Шехтеля; из щелей выползают драконы, вампиры и змеи; в кратер падает большой сундук, из которого выходит Лентовский, одетый в большую афишу.)
Л е н т о в с к и й. Здорово, Тарновский!
Т а р н о в с к и й,
В е д ь м ы,
П р о ч и е (вместе). Здравия желаем, ваше-ство!
Л е н т о в с к и й. Ну что? Готова пьеса, черррт возьми? (Машет дубинкой.)
Т а р н о в с к и й. Никак нет, Михаил Валентиныч… Думаю вот, сижу и никак не придумаю. Уж слишком трудную задачу задали вы мне! Вы хотите, чтобы от моей пьесы стыла у публики кровь, чтобы в сердцах замоскворецких купчих произошло землетрясение, чтобы лампы тухли от моих монологов… Но, согласитесь, это выше сил даже такого великого драматурга, как Тарновский! (Похвалив себя, конфузится.)
Л е н т о в с к и й. Ппустяки, черрт возьми! Побольше пороху, бенгальского огня, трескучих монологов - вот и все! В интересах костюмировки возьмите, черррт возьми, высший круг… Измена… Тюрьма… Возлюбленная заключенного насилием выдается
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Публика, капельдинеры, Г а н з е н и прочие.
К а п е л ь д и н е р ы (стаскивая с публики шубы). На чаек бы с вашей милости! (Не получив на чаек, хватают публику за фалды.) О, черная неблагодарность!!! (Стыдятся за человечество.)
О д и н и з п у б л и к и. Что, выздоровел Лентовский?
К а п е л ь д и н е р. Драться уж начал, значит выздоровел!
Г а н з е н (одеваясь в уборной). Удивлю же я их! Я покажу им! Во всех газетах заговорят!
Действие продолжается, но читатель нетерпелив: он жаждет 2-го действия, а посему - занавес!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕДворец Карла XII. За сценой В а л ь ц глотает шпаги и раскаленные уголья. Гром и молния.
Карл XII и его царедворцы.
К а р л (шагает по сцене и вращает белками). Делагарди! Вы изменили отечеству! Отдайте вашу шпагу капитану и извольте шествовать в тюрьму!
Д е л а г а р д и (говорит несколько прочувствованных слов и уходит).
К а р л. Тарновский! Вы в вашей раздирательной пьесе заставили меня прожить лишних десять лет! Извольте отправляться в тюрьму! (Баронессе.) Вы любите Делагарди и имеете от него ребенка. В интересах фабулы я не должен знать этого обстоятельства и должен отдать вас замуж за нелюбимого человека. Выходите за генерала Эренсверда.
Б а р о н е с с а (выходя за генерала). Ах!
Г е н е р а л Э р е н с в е р д. Я их допеку! (Назначается смотрителем тюрьмы, в которой заключены Делагарди и Тарновский.)
К а р л. Ну, теперь я свободен вплоть до пятого действия. Пойду в уборную!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ И ЧЕТВЕРТОЕ
С т е л л а (играет по обыкновению недурно). Г-раф, я люблю вас!
М о л о д о й г р а ф. И я вас люблю, Стелла, но, заклинаю вас во имя любви, скажите мне, на кой черт припутал меня Тарновский к этой канители? На что я ему нужен? Какое отношение я имею к его фабуле?
Б у р л ь. А все это Спрут наделал! По его милости я попал в солдаты. Он бил меня, гнал, кусал… И не будь я Бурль, если это не он написал эту пьесу! Он на все готов, чтобы только допечь меня!
С т е л л а (узнав свое происхождение). Иду к отцу и освобожу его! (На дороге к тюрьме встречается с Ганзеном. Ганзен выкидывает антраша.)
Б у р л ь. По милости Спрута я попал в солдаты и участвую в этой пьесе. Наверное, и Ганзена, чтобы допечь меня, заставил плясать этот Спрут! Ну подожди же! (Падают мосты. Сцена проваливается. Ганзен делает прыжок, от которого становится дурно всем присутствующим старым девам.)