Чекист. Тайная дипломатия – 2

Шалашов Евгений Васильевич

– Спасибо, – искренне поблагодарил я девушку, упихивая в карман пальто пистолет.

– А до Кирочной вполне бы тридцати тысяч хватило, переплатили вы, – заметила она с укоризной.

Если о деньгах вспомнила, значит, ожила мышка-норушка. И не стала спрашивать, почему до Кирочной, а не прямо на Шпалерную.

– Меня знобит, – пожаловалась Мария Николаевна.

– Это

нервное, – уверенно сказал я, словно врач, ставящий диагноз. А что еще могло быть? Она, хоть и не вызывает симпатий, но молодец. И неизвестно, как бы пошли события, если бы не она и не ее кистень. Получается, что меня снова спасла женщина?

Сделав над собой некоторое усилие, придвинулся ближе и обнял девушку.

– Владимир Иванович, а давайте сейчас и вы к нам, на Шпалерную? – предложила девушка.

– Хорошо, – согласился я, хотя и так собирался не только довезти девушку до дома, но довести ее до квартиры. Если точнее, то до дверей.

– Вы ванну примете, и я заодно искупаюсь, – пробормотала Мария Николаевна. А потом, стеснительно сказала: – У меня бутылка водки есть. Настоящая, не самодельная. Я ее хотела папеньке подарить, но ему вредно, лучше вам…

Глава шестая. Писатель из глубинки

Не помню, я уже упоминал, или нет, что не очень-то люблю поезда? Если да, то прошу прощения за повтор. И если есть выбор – отправляться самолетом, или сидеть и часами любоваться однообразными пейзажами, проносящимися мимо окна вагона, то предпочту первое. Но в двадцать первом году двадцатого века авиарейсов по маршруту «Петроград-Москва» еще не было, и мне пришлось довольствоваться купе. Правда, я оказался в нем единственным пассажиром. В принципе, мог бы заполучить себе и весь вагон, а то и состав, но это уже барство. Да и в народ иной раз надо выходить, пообщаться с простыми людьми, а не то сидим мы по кабинетам, не видя трудящихся масс. Тьфу ты, это куда же меня понесло?

Персональным купе я обзавелся вместе с персональным трехгранным ключом – в портфеле нет ничего секретного, кроме книг, приобретенных на развале возле Фонтанки, а документы, деньги и ордена разложены

по карманам, вместе с пистолетом, но дверь лучше запирать. К моему удивлению и радости, в поезде наличествовал вагон-ресторан, куда я не замедлил отправиться. Отчего-то провожавшие меня коллеги, сунувшие мне в портфель бутылку французского коньяка и несколько плиток шоколада, не озаботились жареной курочкой, крутыми яйцами или бутербродами, а покупать еду на станциях в моем положении неприлично. В поезде же у меня всегда начинается жор. И как это я в восемнадцатом ездил не жрамши?

В ресторане выбор невелик, но он был, и я взял себе рыбный суп, котлету с куском хлеба, селедку и винегрет, вспоминая, что подобный ассортимент будет наличествовать в вагоне-ресторане поезда Волгоград-Москва через шестьдесят с лишним лет, когда я возвращался из армии. Помнится, заплатил бешеные деньги – три рубля. Нынче мне пришлось оставить пятьсот тысяч, на которые в этой реальности можно прожить неделю. В мое «советское» время в вагоне-ресторане салаты и закуски подавали на тарелочках из алюминиевой фольги, сейчас же посуда была массивная, металлическая.

Отыскав свободное место, принялся за суп. Осознав, что кроме разваренных костей ничего рыбного в нем ничего нет, отодвинул в сторону и подтянул к себе широкую тарелку, где возлежали селедка, котлета, а в уголку скромно ютился винегрет. Винегрет забыли посолить и на подсолнечном масле сэкономили, но в сочетании с селедкой получилось неплохо.

– Вы позволите? – поинтересовался незнакомый голос.

Передо мной стоял пожилой мужчина с длинными, начинающими редеть волосами, седеющей бородкой, одетый в длинное потертое пальто, штаны с заплатами и старые сапоги, зато на голове красовалась новенькая шляпа. По одежде – типичный крестьянин, разжившийся городской одеждой, но по манерам, скорее всего – представитель сельской интеллигенции. Врач там, народный учитель или священнослужитель, подавшийся в расстриги и ставший совслужащим. Боюсь, что в мое

Конец ознакомительного фрагмента.