Чекисты рассказывают. Книга 5-я
Шрифт:
— Извините, — смешался адъютант. — Я вас сразу и не узнал, а теперь вижу: вы так похожи на его превосходительство! Прошу! — и он широко распахнул двери кабинета, пропуская Николая вперед.
— К вам, ваше превосходительство, — и отошел в сторонку.
Из-за стола вышел человек лет пятидесяти с изрядной проседью на висках, в гражданском платье.
— Николай, Коля, — волнуясь, неуверенным голосом прошептал он, протянув ему руки.
— Отец... Ваше превосходительство, — не совсем в тон генералу произнес Николай, и на какую-то минуту они застыли в объятьях друг друга.
— Сколько лет не виделись, боже мой! — проговорил сдавленным
Николай опустился на предложенный ему стул.
Генерал долго смотрел на сына. Долгожданная встреча всколыхнула воспоминания о прошлом.
Ярый противник Советской власти, занимавшийся подготовкой и переправкой через границу в СССР террористов и диверсантов, генерал Абрамов всю свою эмигрантскую жизнь мечтал иметь возле себя своего сына — свою единственную опору. И вот он, сумев обмануть бдительность чекистов, сам нашел дорогу к отцу.
— Ну говори, говори, Коля, расскажи: как тебе удалось вырваться от большевиков?
— Все было не просто, — ответил Николай. — Устроился на заграничную линию: Ленинград — Гамбург. В первом же рейсе в Гамбурге сошел на берег и не вернулся на пароход.
— Милый сынок, — расчувствовался генерал, погладив Николая по голове. — Будешь жить у меня, тебе надо учиться, но это потом, а пока отдыхай. Будешь помогать нашему святому делу — вернуть России царя, старую жизнь и старые порядки...
— Да, да, конечно, я готов, я понимаю, что не могу остаться в стороне, — решительно заметил Николай.
Николая Абрамова послали в Софию с очень серьезным заданием: проникнуть в РОВС, вскрыть его антисоветские планы, парализовать и предотвратить, насколько возможно, его практическую подрывную деятельность.
Обстановка в те годы была сложной. В капиталистических странах шла подготовка к интервенции против СССР и велась разнузданная антисоветская кампания. На рубеже тридцатых годов активизировались белогвардейские организации. Особые надежды империалистические державы возлагали на РОВС.
Руководство ОГПУ решило направить в Болгарию Николая. Он был предан Советской власти, мужествен, инициативен. Его появление в Софии не должно было вызвать подозрений. Вполне резонно, что после смерти матери и бабушки, став самостоятельным, Николай пожелал воссоединиться со своим родителем.
Но тут возникала очень серьезная нравственная проблема: сын против отца. Отцы и дети... Тема эта стара как мир. Тысячи примеров и в жизни, и в литературе, когда дети не разделяют взглядов своих отцов, поступают вопреки их воле. Но тут ведь совершенно другое: чтобы обезвредить антисоветские действия отца, сын должен скрывать от него свое истинное лицо, жить неправдой. Укладывается ли такой образ жизни и поведения в рамки человеческой морали?.. По этому поводу шли бурные дебаты. Одни говорили, что неэтично, безнравственно понуждать сына скрытно действовать против родного отца. Другие стояли на совершенно противоположной позиции: ничего безнравственного тут нет! Сын защищает свое отечество от происков врага, сбежавшего за кордон. И совсем неважно, что врагом этим оказался родной отец.
— Успокойтесь, товарищи! — сказал член коллегии ОГПУ А. Х. Артузов. — Надо прежде всего выяснить, что думает по этому поводу сам Николай Абрамов. Я поеду к нему.
И он поехал в Севастополь, где в то время проживал Николай. Николай
— Я хотел бы вначале объяснить вам, почему ОГПУ интересует софийский отдел РОВСа, — сказал Артузов. — Вы, наверное, знаете, что в недавнем прошлом в Ленинграде террористы бросили бомбу в «Деловой клуб» — погибло много людей. В Москве они бросили бомбу в одно из помещении ОГПУ и подготовили еще один взрыв, но эта диверсия была предотвращена. Как показало расследование этих террористических акций, все их исполнители были посланы РОВСом. Некоторые из них проходили подготовку в балканском отделении РОВСа, которым руководит ваш отец — генерал Абрамов.
— Да, знаю.
— Я вас не тороплю, подумайте хорошенько, — говорил Артузов. — Только вы можете решить, хватит ли у вас мужества и выдержки, чтобы, живя в одном городе, в одном доме и, быть может, даже в одной квартире с отцом, действовать против его воли, замыслов, планов. Мы неволить не станем и никаких претензий к вам иметь не будем.
И, пожимая на прощание Николаю руку, Артузов повторил:
— Если согласитесь, буду рад видеть вас в Москве.
Несколько дней тяжелых раздумий. Против отца... Но ведь он не собирается мстить своему отцу, хотя тот заслуживает самого тяжелого наказания. Он по мере сил поможет своей Родине и оградит ее от ран и увечий, которые в слепой ненависти к ней наносит отец. А возможно, ему удастся повлиять на отца, чтобы тот помог обезвредить антисоветскую деятельность РОВСа?..
И Николай поехал в Москву. А. Х. Артузов принял его и имел с ним еще один большой разговор. И вот матрос Абрамов, «невозвращенец», в объятиях своего отца...
Двухэтажный особняк на Оборище, 17 принадлежал некогда одному из болгарских министров. Когда он умер, дом перешел во владение его одинокой дочери. Она занимала в нем две комнатушки, а остальные пять сдавала в аренду под врачебные кабинеты белоэмигрантскому Красному Кресту.
В 1929 году Красный Крест переехал в другое помещение, а в особняке остался только зубоврачебный кабинет и квартира зубного врача Александры Семеновны. Она приехала в двадцатые годы в Болгарию из СССР вместе со своей малолетней дочерью Наташей к своему мужу, случайно оказавшемуся в эмиграции в годы гражданской войны, а затем ставшему болгарским гражданином.
Генерал Абрамов, чей штаб помещался в пристройке к особняку, часто заглядывал к Александре Семеновне. Он ценил ее медицинские знания, опыт и человеческие качества. После тех дел, которыми он занимался в РОВСе, ему было приятно посидеть в уютной квартире хороших людей, поговорить о жизни, помечтать о будущем, вспомнить свою семью и прошлое, которое, видно, никогда уже больше не вернется. Иногда он баловал Наташу шоколадкой, а Александру Семеновну — букетом пунцовых роз.
Естественно, что, когда появился Николай, генерал немедленно повел его познакомить со своими друзьями.
Александра Семеновна встретила молодого человека ласково и сердечно. Она с большим интересом расспрашивала его, как живут теперь люди на ее родине, судьба которой ей была далеко не безразлична. Приглянулся хозяйке дома и сам Николай, ей нравилось, что он, не в пример другим беглецам из Советской страны, не порочит огулом родную землю. Спокойно и просто он объяснил, что ему, сыну белого генерала, руководителя антисоветской организации, было трудно оставаться в Советском Союзе и он решил уехать.