Чекисты

Коллектив авторов

Но верно замечено, что не хлебом единым жив человек. Скудный быт наш облагораживался и компенсировался высоким духовным порывом. Что нам полуголодный красноармейский паек — мы всю кровь до последней капли готовы были отдать за преображенную Россию, за власть Советов!»

…Ваупшасов вглядывался в темноту. Где-то позванивали трамваи, прогрохотал поезд. Город дышал, город жил… «Интересно, — подумал Ваупшасов, — что утром скажет Григорьев, куда придется ехать? Сегодня Москва, а завтра?..»

Ваупшасову поручалось сформировать отряд особого назначения, которому надлежало скрытно перейти фронт и действовать в тылу врага вблизи Минска. Помимо боевых операций — уничтожение вражеских

гарнизонов, эшелонов с войсками и техникой, разрушение железных дорог, мостов, телеграфа — нужно было еще связаться с действующими на территории Белоруссии партизанскими отрядами и подпольными группами, координировать их работу, знакомить попавших в неволю людей с положением на фронтах.

— Не к чему тебе объяснять, что за люди должны быть в отряде, — говорил генерал майору. — В Подмосковье сейчас готовятся кадры для засылки в тыл врага. Поезжай, знакомься, отбирай, кого хочешь. Тебе с ними воевать, тебе ими командовать. Бери наиболее опытных из командного состава, чтобы было кого на месте ставить во главе партизанских отрядов. Возьми непременно бойцов-белорусов, знающих города, села, леса республики. Действуй, товарищ Ваупшасов. Псевдоним тебе дадим Градов. Получишь на это имя документы. О формировании отряда и полной его экипировке доложишь… — генерал полистал календарь и сделал на одном из его листков запись, — …через две недели. И вот еще что. Обмундирование брать зимнее и летнее. Все самое добротное. Крыши над головой не будет.

Ваупшасов хорошо знал по опыту: хилым телом и слабым духом в отряде делать нечего. Нужны настоящие мужчины, сильные и ловкие, смелые и дерзкие, решительные и твердые. Ваупшасов дневал и ночевал на базе, изучал и отбирал нужных людей. С одним и тем же человеком приходилось встречаться и дважды и трижды. Время требовало быстрых решений, но Ваупшасов знал, что в порученном ему деле нужна исключительная тщательность, всякая неосмотрительность впоследствии могла обернуться трудноразрешимыми проблемами.

В назначенный день Ваупшасов явился к генералу и доложил, что бойцы отобраны, экипированы и готовы к вылету.

— Погоди, товарищ Ваупшасов, — Григорьев вынул из папки бумагу, быстро прочел ее, — отправка ваша откладывается на неопределенное время. Враг на пороге Москвы. Отряд твой поступает в распоряжение командования второго полка мотострелковой бригады особого назначения НКВД. Желаю успеха. Надеюсь, скоро увидимся.

…И вот Ваупшасов стоит с бойцами на Красной площади. Куда ни поглядит, везде войска и войска, в полном боевом снаряжении. Они на марше, они готовы к атаке и, застыв в литых колоннах, ждут команды, чтобы двинуться на врага, занявшего позиции уже на близких подступах к Москве. В морозном воздухе тихо опускаются снежинки на шинели и полушубок, на шапки с красными звездочками. Покрыты снегом зубчатые стены Кремля, гордый храм Василия Блаженного. На величавой башне бьют куранты, все внимание на Мавзолей. В торжественной тишине звучит голос Сталина:

— На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю, Будьте же достойными этой миссии!

— Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!..

Слова обжигают, поднимают дух. «В бой, в бой!» — стучит сердце, и Ваупшасов крепче сжимает автомат.

— …Под знаменем Ленина — вперед к победе! — воскликнул Сталин, и через

минуту войска пришли в движение, четко перестроились и, выбивая шаг по брусчатке, пошли на фронт. С праздничного Октябрьского парада — на передовые позиции.

Так после небольшого перерыва продолжилась военная биография Станислава Ваупшасова. Ему было чуть больше сорока лет, и добрую половину из них он отдал военной службе, да какой… Пожалуй, самой опасной, требующей особой бдительности, самопожертвования, исключительной выносливости, храбрости, таланта перехитрить, обескуражить и победить противника.

Ваупшасов ушел на фронт во главе батальона знаменитой ОМСБОН — Отдельной мотострелковой бригады особого назначения. Она отличалась высочайшей дисциплиной и организованностью. Комплектовалась из рабочих московских предприятий — автозавода имени Сталина, подшипникового и часового заводов. В распоряжение бригады были также посланы по решению ЦК партии и ЦК комсомола тысячи коммунистов и комсомольцев. В ней сражались и добровольцы-интернационалисты — испанцы, болгары, немцы, австрийцы, венгры, чехи, словаки, поляки. Отважными бойцами бригады были многие выдающиеся спортсмены страны, студенты столичных институтов. Старшими и младшими командирами были опытные чекисты, преподаватели спецшкол и академий, офицеры внутренних и пограничных войск. «Главное место в программе боевой подготовки, — писал впоследствии командир бригады полковник Орлов, — заняли минно-подрывное дело, изучение подрывной техники врага, тактика действий небольшими подразделениями, разведка, ночные учения, марш-броски, преодоление водных преград, топография, радиодело и прыжки с парашютами».

Батальон, которым командовал Ваушнасов, прославился боевыми рейдами в тылы немецких захватчиков. Он наносил ощутимые удары по вражеским коммуникациям, взрывал мосты, железные дороги, громил воинские части. Бойцы батальона обезвредили немало шпионских гнезд, пленили сотни немецких солдат и офицеров.

В горячих боях Ваупшасов все реже вспоминал, как готовился к походу в белорусские леса. Поэтому несколько неожиданной для него оказалась нашедшая его за сотни километров от столицы телеграмма генерала Григорьева: «Срочно прибыть в Москву».

В наркомат Ваупшасов явился, не заходя домой, как был — в почерневшем полушубке, стоптанных сапогах, обгорелой ушанке. Григорьев встретил его с улыбкой, взял под руку, подвел к карте:

— С великой победой под Москвой! Видишь, сколько красных флажков появилось? Каждый день новые прикрепляю. Как здоровье?

— Не жалуюсь, товарищ генерал. И от пули бог миловал, хотя головы вроде не прятал.

Григорьев позвонил, попросил принести чаю:

— Садись, Станислав Алексеевич. Позволим себе небольшую роскошь почаевничать. Отряд на этот раз тебе придется создать более мобильный. Я думаю, человек тридцать, не больше. Самолеты, чтобы не было лишнего шума, использовать не будем. Перейти через фронт помогут регулярные части. Надо перебазироваться по зимнику, до вскрытия рек. Как это будешь делать, подумай сам. Главным средством передвижения советую выбрать лыжи. Необходимы тренировки. Не откладывай этого дела. Комиссаром рекомендую Морозкина. Кадровый, опытный чекист. Занимайте с ним номер в гостинице «Москва», принимайте там людей. Это будет, так сказать, ваша первая партизанская база, только с ванной и телефоном, — генерал улыбнулся. — Ютиться в землянках, переходить из леса в лес, спать на еловых ветках тебе еще придется, да и не привыкать. Отдохнешь хоть здесь немного. Начальником штаба возьми капитана Лунькова. Не встречался с ним? В гражданскую воевал на Дальнем Востоке, после служил в погранвойсках. Сибиряк, охотник, привычный к лесной жизни. Начальником разведки и особого отдела мог бы быть Меньшиков. Он тоже из пограничников, дважды награжден орденами. Переводчиком…