Чекисты
Шрифт:
Впервые за все эти дни Надежда Владимировна растерялась. Искаженное злобой, бледное, с потухшими глазами, лицо ее было страшно.
Из всех живущих на земле людей только двое были по-настоящему дороги этой женщине, только за них она отчаянно боролась — за сына и за любовника. И оба теперь были для нее потеряны навсегда.
— Давайте, Надежда Владимировна, кончать эту комедию. Собираетесь вы говорить правду или нет? Меня прежде всего интересует, где сейчас Поль Дюкс.
Что-то в ней надломилось, в этой властной и беспощадной
— Не ищите его, не теряйте времени даром, — глухо сказала она, глядя на Профессора пронзительными ненавидящими глазами. — Его в Петрограде нет… Его нет и в России… Он уехал… Он бросил меня, он… он постыдно удрал…
И впервые дала волю душившим ее слезам.
Такова в самом кратком изложении хроника этого заговора.
Смертельная угроза, совсем еще недавно нависшая над Петроградом, была ликвидирована героическими усилиями Красной Армии. 21 октября в шесть часов утра наши части перешли в контрнаступление, выбили врага из Павловска, из Царского Села, и с того дня не выпускали больше инициативу из своих рук.
Во второй половине ноября, после падения Ямбурга, крах армии Юденича стал очевидным для всех фактом.
«Произошло нечто фатальное. Само провидение, кажется, за большевиков», — писал в эти дни в своем дневнике «министр» марионеточного Северо-западного правительства Маргулиес.
Между тем ничего фатального не было, и совсем не провидение способствовало успеху Красной Армии. Отлично вооруженная и казавшаяся непобедимой армия Юденича была разбита, потому что несла на своих штыках возврат к прежним помещичье-капиталистическим порядкам, потому что была армией контрреволюции.
Агония этой армии продолжалась еще несколько месяцев в болотах Эстонии. Не обошлось, как обычно в подобных случаях, и без пошлых фарсов.
Обманутые солдаты армии мерзли в дощатых лагерях, сколоченных для них эстонским правительством, а свежеиспеченные генералы тем временем затеяли междоусобную драчку за присланное из колчаковских фондов золото.
23 ноября 1919 года в «Петроградской правде» было опубликовано сообщение Комитета обороны Петрограда о ликвидации нового белогвардейского заговора.
«В дни юденического наступления, — писала «Петроградская правда» в передовой статье «Непобедимое», — мировая буржуазия ставила свою решительную ставку. Заговор ее был блестяще подготовлен. И все же контрреволюция потерпела позорнейшее поражение, ибо тщетны все попытки победить непобедимое».
Бессонная работа чекистов принесла свои добрые плоды. Выявлены были все разветвления этого крупного заговора, а истинные его заправилы и вожаки тщательно отделены от второстепенных участников, не успевших принести значительного вреда. Кстати, огромное большинство заговорщиков отделалось лишь высылкой в трудовой лагерь до конца гражданской войны — наиболее часто применяемой в ту пору мерой наказания.
Немалых усилий Профессора и других оперативных работников потребовало
Подлым оборотнем, как удалось установить, был некий Александр Гаврющенко, в прошлом сотрудник военно-морской разведки. Обманом проникнув в ЧК, выдавая себя за честного коммуниста, он оказывал платные услуги Полю Дюксу. По приговору коллегии ЧК предатель был расстрелян.
Грозная ЧК, карающий меч революции, нагоняла страх на врагов Советской власти. Однако меч этот не разил, не должен был разить безвинных.
У Китайца, кроме Жоржетты, была еще и десятилетняя дочка Нэлли. Илья Романович получил заслуженное наказание, осужденный коллегией ЧК на десять лет тюремного заключения. Отправили в трудовой лагерь и Жоржетту, знавшую о преступной деятельности отца.
В опустевшей квартире на Малой Московской, где собирались заговорщики, осталась одна маленькая Нэлли. Судьба ее, понятно, не могла не беспокоить чекистов.
Нельзя читать без волнения документ, посвященный этой девочке, который сохранился в многотомном деле с его бесчисленными протоколами, стенограммами, справками, ордерами на арест, с собственноручными показаниями обвиняемых и с запоздалыми покаянными слезницами.
Подписан документ начальником Особого отдела. Это официальная просьба Петроградской ЧК, направленная в губернский отдел социального обеспечения. В нем кратко излагается суть вопроса, после чего сказано, что «Петрочека просит поместить Нэлли Кюрц в один из лучших петроградских интернатов для безнадзорных детей и дать ей возможность учиться, к чему обнаружатся способности».
В заключение следует, пожалуй, сказать несколько слов о сэре Поле Дюксе и дальнейшей его карьере.
Шпионы обычно до пенсии не доживают.
Этот, представьте, дожил. Ценой обмана, предательства и бессовестного умения выдавать белое за черное. Наивно, разумеется, искать хоть какое-то подобие правды в его «Исповеди агента, СТ-25"». Побег из Петрограда изображен в этой книге едва ли не в виде героического поступка и большой жертвы со стороны автора. Его, Поля Дюкса, видите ли, мучают воспоминания об оставшихся в Петрограде сообщниках, уезжать он не хотел, но заботливые начальники, беспокоясь о его безопасности, приказали уехать и тут уж ничего нельзя было поделать, пришлось все бросить и срочно возвратиться в Англию.
Трусов и предателей в разведывательных службах принято уничтожать.
Поля Дюкса не уничтожили, даже наградили орденом Британской империи, определив в герои. Невольно напрашивается вопрос — почему?
Ответ прост. Потому что гораздо выгоднее было иметь под руками «очевидца», способного без устали рассказывать англичанам про большевистские «ужасы». Что-что, а сочинять эти «ужасы» Поль Дюкс был великий мастер.
Трудно отказать себе в удовольствии привести образчик его «сочинений», не меняя в нем ни единого слова.