Челомей
Шрифт:
Среди десятков мемуаров, оставленных советскими политиками, хозяйственниками, учёными, конструкторами, военными, можно выделить три книги, отличающиеся резко негативной оценкой признанных авторитетов науки и техники, конструкторской мысли. Это мемуары достаточно известных главных конструкторов Г.В. Кисунько, В.Н. Бугайского, Л.Л. Селякова. Кисунько подвергает беспощадной и тенденциозной критике А.А. Расплетина, А.Л. Минца, В.Д. Калмыкова; Бугайский жёстко, за пределами принятого, критикует С.В. Ильюшина, А.А. Гречко, С.А. Афанасьева; Селяков разбирается с А.Н. Туполевым. При этом все трое жёстко критикуют В.Н. Челомея.
При несомненной ценности представленного авторами фактического материала и раскрывающих многие коллизии развития отечественной техники воспоминаний необходимо заметить, что создавались они в конце 1980–1990-х годах, когда были торпедированы не только оборонка и в значительной степени промышленность,
Первопроходцы космоса
Генерал-лейтенант авиации Н.П. Каманин, которому была поручена подготовка космонавтов, записал в своих дневниках, что «2 сентября 1966 года доложил маршалу Руденко предложения по распределению космонавтов». Среди нескольких типов названных программ и кораблей были два, касавшиеся предприятия В.Н. Челомея: «Алмаз», для полётов на которых тогда предполагались Беляев, Шонин, Матинченко, Дёмин, Заикин, Воробьёв, Лазарев, и Л-1 — корабль для облёта Луны с помощью носителя УР-500К, для полёта на котором были отобраны Волынов, Добровольский, Воронов, Колодин, Жолобов, Комаров, Быковский.
Повторюсь, что Н.П. Каманин до 1966 года упоминает о В.Н. Челомее лишь опосредованно, кратко повествуя о запусках созданных под его руководством кораблей или в связи с беседами с С.П. Королёвым.
Так, 14 сентября 1965 года он записывает в дневнике:
«Во время моих занятий в секретный отдел зашёл Королёв. Он предложил мне побеседовать один на один. Через несколько минут мы встретились в комнате технического руководства и более двух часов обсуждали вопросы подготовки полётов “Восхода” и “Выхода”, организации “штурма” Луны и проблемы объединения космоса в ВВС. Договорились, что после полёта “Восхода” с экипажем вплотную займёмся Луной. Королёв сказал, что здесь, на полигоне, он ещё раз беседовал с маршалом Крыловым по вопросу объединения космоса в ВВС и убеждал Крылова в необходимости такого шага. Крылов ответил, что он не против передачи космоса в ВВС, но его смущает вопрос использования ракетных полигонов. Королёв рассказал мне и о том, как обсуждались и решались в ЦК и правительстве вопросы подготовки облёта Луны и экспедиции на Луну. По мнению Сергея Павловича, Челомей с использованием своей ракеты УР-500 не сможет без стыковки выполнить облёт Луны. Королёв предлагал Челомею вместе заняться стыковкой, но последний решил делать новую ракету УР-700 и обойтись без стыковки».
Лишь запись Н.П. Каманина от 28 декабря 1966 года рассказывает о посещении ЦКБМ, о впечатлениях, которые произвели на него фирма и сам Владимир Николаевич:
«С большой группой генералов и офицеров ВВС (17 человек) был в ОКБ-52 у В.Н. Челомея. Владимир Николаевич был очень любезен и в течение пяти часов лично знакомил нас с ходом работ в ОКБ-52 по космической тематике. Мы прослушали отличную лекцию, просмотрели кинофильмы, ознакомились с музеем, побывали в цехах.
Впервые я побывал в ОКБ Челомея вместе с маршалом Вершининым в 1961 году. За прошедшие с тех пор годы мы много раз встречались с Челомеем, но это были встречи на заседаниях, совещаниях и приёмах — деловых встреч за эти пять лет не было. Всё это пятилетие я взаимодействовал с Королёвыми его сотрудниками, а последний год — с Мишиным. Приятно было отметить, что за это время конструкторская и производственная база ОКБ-52 заметно окрепла и расширилась. На всём, что мы видели (ракеты и космические корабли), заметно влияние культуры авиационного производства: продуманность планов и проектов, высокое качество изделий, ювелирная отделка деталей — всё существенно лучше, чем в ОКБ-1.
…На базе УР-500 и “сотки” Челомей разработал проект ракеты УР-700, который одобрен экспертной комиссией MOM, но пока нет решения о её постройке. На строительство детища Королёва ракеты Н-1 страна уже израсходовала сотни миллионов рублей, и сейчас строить УР-700 параллельно с Н-1 наши руководители не решаются. Американская ракета “Сатурн-5” будет выводить на орбиту высотой 200 километров 130 тонн,
Сейчас главной задачей для себя Челомей считает создание орбитальной станции “Алмаз”. Я побывал в “Алмазе”, внимательно ознакомился со всеми его отсеками и пришёл к выводу: это хороший многоцелевой корабль. Предполагается, что “Алмаз” будет находиться на орбите не менее года. Через каждые два месяца к “Алмазу” будет подходить транспортный корабль для смены экипажа из трёх человек. “Алмаз” задуман и осуществлён в металле неплохо, но у нас пока нет уверенности, что в 1967–1968 годах мы сможем держать экипажи на орбите по два месяца. Более вероятно, что смена экипажей будет производиться чаще. В дальнейшем, после осуществления специальных мероприятий и установки на “Алмазе” дополнительного оборудования, смена экипажей станет возможной через 2–3 месяца.
Принятым три года назад решением ЦК и Совмина Челомей обязан был готовить корабль для облёта Луны, а Королёв — корабль для экспедиции с высадкой на Луне. Это решение не было выполнено, Королёв добился того, чтобы строительство лунных кораблей и для облёта, и для экспедиции было поручено ему. После ухода Хрущёва Королёв легко добился победы над Челомеем, но эта “лёгкая победа” отняла у нас почти два года: Челомей не строил лунные корабли, а ОКБ-1 начало строить их только в 1966 году. Хотя задача создания лунных кораблей и была снята с Челомея, но он и коллектив ОКБ-52 успели многое сделать в данном направлении и по инерции, на свой страх и риск, продолжают работу над этой темой. Я имел удовольствие ознакомиться с лунным кораблём Челомея и посидеть в кресле космонавта. Корабль ОКБ-52 значительно проще, надёжнее и более полно отработан по сравнению с тем, что имеется на сегодня по кораблю Л-3 в ОКБ-1. К сожалению, корабль Челомея рассчитан только на прямой полёт, он весит 45 тонн, и его можно вывести на орбиту только ракетой типа УР-700 или Н-1.
Общее впечатление от работ ОКБ-52, от работающих в нём людей, от порядка в цехах и качества производства хорошее. Производственная база ОКБ-52 больше напоминает современный авиационный завод, а в ОКБ-1 осталось ещё немало уголков, сохранившихся от времён, когда на его территории располагался артиллерийский завод. Мы договорились с Челомеем укреплять взаимодействие и условились, что в первых числах января я привезу в ОКБ-52 Вершинина и Руденко» [53].
Спустя два года на фирму Челомея пригласили М.М. Коротаева, руководителя отдела подготовки космонавтов из Института медико-биологических проблем. Здесь, в ОКБ-52, по примеру ОКБ-1 также решили набрать свою группу космонавтов-исследователей. Это было справедливо: полёты на военно-космических станциях требовали овладения рядом смежных специальностей, когда космонавт должен был не только выжить на борту станции, но и умело обращаться с оптическим, радиотехническим, электронным и другим оборудованием. Первый набор специалистов в ЦКБМ был проведён в 1969 году. Отбор был жёсткий, отсев — огромный. Из ста человек проходило от силы два. Основная масса отсеивалась уже при амбулаторном обследовании. Впрочем, здесь помнили, что инженеры и конструкторы могут иметь относительные противопоказания. Ведь летали Елисеев, Кубасов, Лебедев, Савиных, Серебров из группы «Подлипки», а все они при первом обследовании были признаны негодными. Елисеев и Кубасов летали по три раза.
Для полётов требовались в первую очередь высококлассные специалисты, чей уровень уже был подтверждён работой на фирме. Отбор кандидатур нередко буквально выковывался в противостоянии главных конструкторов С.П. Королёва и В.П. Мишина с помощником главкома ВВС по космосу генерал-лейтенантом, а с 1967 года генерал-полковником авиации Н.П. Каманиным. Генерал Каманин считал необходимой глубокую длительную подготовку, тогда как и С.П. Королёв, и В.П. Мишин считали достаточной краткосрочную — два-три месяца.