Человеческая память - странная вещь

Сергеев Станислав Сергеевич

— Может, давайте познакомимся, а то такой разговор интересный, а мы не представлены.

Он посмотрел на нее, чуть улыбнулся.

— Не стоит. Я сейчас получу новое назначение и снова удалюсь подальше от штабов. Там проще оставаться самим собой. Скоро мы прибудем на конечную остановку и расстанемся навсегда. Незачем загружать друг друга ненужной информацией.

Она была немного озадачена. Обычно так не вербуют. Улыбнулась.

— Наверно это лучшее решение.

— Конечно.

И он замолчал. Прошло две-три минуты, в окнах вагона замелькали пригороды крупного мегаполиса, на окраине которого располагалось монументальное здание штаба флота. До конечной остановки осталось совсем чуть-чуть, и тут ее собеседник снова заговорил.

— После всего случившегося,

такое чувство, что раньше мы просто играли во взрослую жизнь, и именно сейчас все стало по-настоящему серьезным.

Она подумала и согласилась с его словами.

— Знаете, я сама об этом иногда задумывалась.

— Это правильно. Главное чтоб все игрушки и иллюзии оставить в прошлом.

— Возможно, — она почему-то не хотела развивать эту тему, что-то такое промелькнуло в голосе ее собеседника, что ее снова насторожило.

— Значит, мы понимаем друг друга. Оставьте ваши игрушки в прошлом, Маша. Ведь саму главную игрушку вы предали, и она вас не простит. ОНИ ВСЕ ТАКИЕ, никогда не прощают предательства. Запомните это. Тем более, игрушка переросла своих хозяев, и перешла в другую, в ВЫСШУЮ лигу.

Она не смогла скрыть свои эмоции и удивленно, широко раскрыв глаза, смотрела на него. Ведь этот непонятный полковник последнюю фразу сказал на чистом РУССОКОМ языке, который тут никто не мог знать по определению. Да и ее родовое имя, Маша, здесь никто не знал. Короткое, уменьшительно-ласкательное для друзей Мар, но никак не Маша. Значит, это все было однозначно не случайно, и ей было передано послание.

Но уточнить она ничего не успела. Вагон остановился, тихо разошлись автоматические двери, и толпа военных, подхватив и девушку и ее странного собеседника, непреодолимым потоком вынесла их на перрон. Когда плотная масса военных рассосалась, осталась стоять возле эскалатора, но странного полковника уже нигде не было. Он как-бы испарился и все. Она была абсолютно уверена, что тот на эскалаторе не поднимался на верхний уровень — специально смотрела во все глаза, пытаясь отследить, куда он потом двинется. А другого пути отсюда просто не было — все-таки штаб флота ВКС Кентарийской Республики и уровень безопасности тут был запредельный. Насколько она знала от дяди, только недавно была раскрыта обширная разведывательная сеть, которая вполне сознательно работала на драконов.

Простояв так с полминуты, она уже решительно двинулась по эскалатору наверх, чтоб не опоздать на службу, а в душе уже бушевал пожар.

На кого намекал этот полковник, она поняла сразу, тут и голову ломать не стоило. Максим. Вокруг него всегда творились какие-то непонятные вещи, но тем не менее, она все же имела смелось признаться сама себе, что это человек вызывал в ее душе определенные положительные эмоции.

Но там все было запутано. После того как их 14-ю бригаду признали потерянной, отец быстро устроил помолвку с сыном сенатора Мальдерка, который давно пускал слюни по ее стройной фигурке. Но потом, после первой за несколько месяцев победы на Маране, пришли новости, что Максим вроде и жив. Так говорили многие, кто участвовал в той операции, но его куда-то потом увезли имперцы, и никаких весточек от него не было. Но зная Максима, она понимала, не смотря на его доброту, которую он глубоко прячет в душе, как истинный болярин, после ее помолвки с сыном сенатора Малдерка, Кераном, он не простит и не забудет. Да и история пропавшей Гилви, которую крутили по всем каналам, где рассказывалось, как будучи в плену она организовала подпольную группу и саботировала работу драконовского технического персонала. Как при захвате авианосца кентарийскими штурмовиками под командованием Мелана была, была жестоко казнена, как и многие другие люди. Страшная история. Она прекрасно понимала Максима, но… Но все же какая-то надежда еще теплилась.

Зайдя к себе в кабинет старшего аналитика, она быстро отшила какой-то запрос своего нынешнего начальника. Когда он возмущенно заскочил для разборок, так глянула на него, что тот без слов ушел, не решаясь гонять дочь дер Теранома в почти неадекватном состоянии. Но это ему так казалось.

Девушка была в состоянии холодной ярости, и все свои шаги продумывала четко и вполне объективно. Заблокировав дверь, она включила дорогущий, купленный на личные деньги защитный контур от прослушивания и запустила терминал закрытой дальней связи и быстро набрала код вызова своего дяди. Ответ пришлось ждать недолго. На экране появился ее дядя, генерал Лаэрт дер Тераном.

— Привет, племяшка, что-то случилось, что выдергиваешь меня с совещания?

Несмотря на его шутливый тон, она сразу поняла, что дядя в курсе и со страхом ждет вопросов.

— Дядя, ты мне ничего рассказать не хочешь?

Сузила глаза, пристально глядя на него, и он понял, что девочка вне себя от злобы.

— Ты уточни про что.

— Ты и так знаешь. Максим.

Он устало вздохнул.

— Так ты уже в курсе?

— Вот ты мне и скажи. Дядя, эта линия не прослушивается, ты же сам мне ставил эту систему.

Он опять глубоко вздохнул.

— Ну, хорошо. Все равно этот разговор назревал. Ты в курсе, что имперцы к нам перебросили достаточно крупные силы?

— Конечно, я ж флотский аналитик, как никак. Они нас используют как стратегическое предполье, пытаясь измотать и истощить драконов на нашей территории, постепенно, без перекосов мобилизуя всю экономику на военные рельсы.

— Правильно. Имперцы сформировали крупную группировку из более чем двадцати линкоров, более пятидесяти крейсеров и эсминцев, корабли обеспечения. Им на усиление передали хоть как-то восстановленные 14-я и 26-я бригады ВКС и вновь сформированную 38-я. Плюс им переподчинили весь Тархонский штурмовой корпус и это только с нашей стороны. Они сюда перебросили целый ударно-штурмовой корпус, причем имеющий статус элитного. Формально командир имперский генерал Арана тори Ансельма и для поддержания видимости союзнического братства, у него в штабе сидят наши генералы, в общем, почти идиллия.

— И что тебя напрягает? И причем тут Максим?

— Твой Максим недавно вернулся и прибыл вместе с имперскими десантниками. Причем, не смотря на свои майорские знаки отличия, он пользуется большим уважением, на уровне генерала. Поверь, мы это быстро выяснили. Не знаю, где он был, куда его гонял Император, какое задание выполнял, но у него получилось. Нынешний реальный статус никак не соответствует занимаемой должности.

Она заинтригованно слушала.

— И что за должность.

— Консультант по специальным десантным операциям при штабе объединенной группировки. Это ширма. Реально в этом штабе планированием, подготовкой операций и общим руководством занимаются три человека: генерал Арана тори Ансельма, по моим данным болярин в пятом поколении, генерал десанта Род Невзор, болярин в четвертом поколении и твой Максим, истинный болярин. А все остальные у них на побегушках.

— Дядя, ну как-то все звучит слишком фантастично.

— Если бы. Мы попытались хоть как-то просветить вопрос, но получили настолько жесткий окрик и из руководства Республики и от высшего командования Империи, что ни у кого не осталось желания просто лезть куда-то.

— Император примирил боляр и сформировал из них боевую тройку, которой в качестве кулаков выделил все имеющиеся в секторе силы и средства?

— Да.

Она задумалась.

— Вполне разумный выход. По нашим подсчетам, с этими силами вероятность остановить драконов не слишком велика.

— Не одни вы так думаете. Видимо системные аналитики Императора пришли к таким же выводам, и Император лично дал команду пойти на беспрецедентный шаг — дать разгуляться болярам.

— Арана тори Ансельма — флотские операции, Род Невзор, десантные, а Максим, в принципе и это не только мое мнение, один из лучших на флоте специалистов по разведке и специальным операциям.

— Умница, сразу видно наша кровь, а не этой твоей мамаши, — генерал не упустил возможности пустить шпильку в сторону жены своего брата, которая достала всех в семействе дер Тераномов своими непомерными амбициями и непоследовательностью. Мария фыркнула, так как в некоторой степени была согласна с дядей.