Человек без надежды

Куролесова Лариса

— Привет, Микаэла!

— Привет, Густав, — обычно она первой приходила на командный мостик, но сегодня Виллер — старый знакомый, один из личных помощников командора — ее опередил.

Вот так одна оторванная застежка приводит к целой веренице воспоминаний, за которыми ты автоматически передвигаешься, стараясь наверстать упущенное время, но все равно приходишь позже, чем запланировала. Микаэла только надеялась, что ее лицо не хранит печати недовольства самой собой.

— Ты, как всегда, немного рано, — Густав тактично «не заметил» того, что обычно Войцеховская приходит с гораздо большим запасом времени.

— Не люблю заставлять себя ждать, — она сдержанно улыбнулась: Виллер не ходил у нее в любимчиках и сам относился к лидеру службы безопасности с прохладцей, однако на людях они держались тепло, как

члены одной сплоченной команды. — Кого еще мы ждем?

— Всех, — кратко пояснил Густав. — У командования имеется большой повод для беспокойства. У мэров — серьезная возможность не только отчитаться, но и слететь с постов. У заместителей — шанс свалить бремя ответственности на ближнего. Самое время для созыва Большого Совета.

— Прекрасно, — Микаэла прошлась вдоль командного мостика.

Истинное «сердце» ковчега находилось ярусом ниже, где располагался Центр управления полетом. Там в огромном зале, разделенном на кабинеты, посменно работали космопилоты, навигаторы, ученые и прочие служащие, обеспечивавшие бесперебойное функционирование «Одиннадцати». Некоторые из них отвечали за передвижение ковчега, другие — за систему исследования встречающихся планет, третьи — за жизнь внутри огромного космического корабля, неторопливо плывущего по Вселенной. Искусственные день и ночь, почва и вода, привычная гравитация и работа заповедников с дикими зверями с Земли, производство продуктов пищи и промышленных товаров — все это зависело от людей, работавших в Центре управления.

А «кровеносной системой» «Одиннадцати» можно было считать Технический центр, расположенный в так называемой «мертвой» или «глухой» зоне. Несмотря на то, что его почти не охраняли, он считался самой надежно закрытой «точкой» ковчега — его «пакет безопасности» согласовывался и управлялся на самом высшем уровне, а электронные ключи принадлежали лично командору.

Мостик был скорее парадным залом, нежели кабинетом Стефана Кройчета. Возможно, кто-то из предыдущих командующих и использовал его как постоянное место работы, но нынешний командор предпочитал бывать там, лишь когда созывал Большой Совет. Ну и, возможно, когда хотел полюбоваться на звезды — за огромным непробиваемым стеклом, к тому же защищенным снаружи корабля прочным постоянно действующим экраном, навстречу «Одиннадцати» неторопливо плыли мириады светил, далеких и близких. Мостик командора был одним из немногих мест, где можно было полюбоваться настоящей, а не искусственно воссозданной внутри ковчега Вселенной.

Пока Микаэла прогуливалась вдоль экрана, с удовольствием глядя на звезды, ставшие для нее безопасными, двери в зал то и дело открывались, впуская новых посетителей. Краем глаза она следила, как постепенно заполнялись кресла, расставленные полукругом напротив командорского. Несчастный случай в «ДиЭм» — если его можно так назвать — действительно стал поводом для всеобщего сбора. Все десять мэров, возглавлявших городские правительства, явились на командный мостик — из них Войцеховская лично знала только круглолицего Такеши Майно, руководителя Города Два. Помощники Кройчета уже были на местах, рассаживая прибывающих. Они, хоть и пытались это скрыть, чувствовали себя довольно неловко: Большой Совет собирался крайне редко — лишь на время выборов лидера ковчега и в экстренных случаях.

Заместители командора, составляющие так называемый Малый Совет, тоже торопливо входили и направлялись к своим обычным местам, лишь ненадолго задерживаясь, чтобы поприветствовать друг друга кивком или рукопожатием. Вот Нестор Изотов — лидер службы информации, отличающийся взрывным темпераментом и привычкой без повода кричать на подчиненных, однако при этом, несомненно, блестящий специалист, способный не только откуда угодно достать нужные сведения, но и кому угодно «запудрить мозги» любой самой неправдоподобной байкой. Рядом с ним темнокожий Натьен Аль — Коди — лидер службы снабжения, похожий на крупную черную кошку, тревожно оглядывающую окружающих, как будто он постоянно готов защищаться. Пола Ньюгелл — лидер Центра репродукции — и Дениз Орно — главный медик «Одиннадцати», — как пришли вместе, о чем-то возбужденно переговариваясь, так и уселись рядом, не прерывая беседы в отсутствие командора. Шандар Керми — руководитель всех научных работ, лидер Исследовательского центра, склонив голову набок, что-то высматривает

в портативном коммуникаторе — впрочем, все давно привыкли, что он ни на минуту не прекращает трудиться, не отрываясь от своих драгоценных записей. Танаиси Мэй Сандерс — глава экологической службы, — как обычно, спокойна: ее темные глаза, похожие на два омута, бесстрастно обегают присутствующих, смуглые пальцы играют с распущенными длинными волосами — кажется, в память о предках, живших когда-то на далекой Земле в американских прериях еще до прихода европейцев, эта женщина так выражает траурное отношение к происходящему. В следующем кресле расположился мрачный Габриэль Дольер — лидер Центра летной подготовки и тренингов, или, как его называют за глаза, «главный мертвец» «Одиннадцати»…

Личный чип Микаэлы послал ощутимое покалывание в запястье — запрограммированное напоминание о том, что до назначенной встречи с командором осталась одна минута. Войцеховская направилась к последнему свободному креслу между Полой и Натьеном и успела усесться поудобнее как раз за несколько мгновений до того, как двери в очередной раз открылись.

— Добрый день, дамы и господа! — Стефан Кройчет, командор «Одиннадцати», появился, как всегда, с точностью до секунды, не вслушиваясь в ответный гул нестройных приветствий, неторопливо прошел к своему месту и обвел присутствующих спокойным взглядом. — Приветствую Большой Совет! Думаю, не нужно объяснять, почему мы все сегодня находимся здесь, а не на своих обычных постах. Благодаря ви- и аудиотрансляторам вряд ли на «Одиннадцати» найдется хоть один человек, не знающий еще о трагедии, произошедшей в клубе «ДиЭм». И сегодня мы должны понять, что произошло, и решить, как действовать дальше…

Глава 4

Воскресенье, 18 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

— …Таким образом, на сегодняшний день можно официально объявить число пострадавших при взрыве и пожаре в клубе «ДиЭм», — голос Дениз Орно, докладывающей о последствиях трагедии, звучал холодно и жестко, и если бы кто-то слышал его в первый раз, то, наверное, подумал бы, что она чересчур малоэмоциональна, чтобы возглавлять медицинскую службу, но Микаэла знала, что лидер остро переживает смерть своих пациентов. — Девяносто восемь человек из находившихся в клубе в момент трагедии погибли, сорок семь в данный момент остаются в больницах, более двадцати из них — в критическом состоянии, — высокая темноволосая женщина на секунду замолчала, словно у нее перехватило дыхание. — Еще трое были отпущены из стационара на домашнее лечение с условием ежедневного медицинского наблюдения.

— Каковы перспективы у тех, кто сейчас в стационарах? — командор Кройчет смотрел куда-то в сторону, но выражение его лица свидетельствовало о том, что он не пропускает ни слова.

— Мы боремся за их жизни днем и ночью, — лишь благодаря воцарившейся на командорском мостике тишине они все могли услышать этот полушепот, на глазах Дениз выступили слезы, — но, боюсь, у некоторых из них уже практически нет шансов.

Микаэла почувствовала, как к ее горлу тоже подкатил комок. Она ведь была в одной из клиник, куда сразу после трагедии медслужба повезла покалеченных. Войцеховская видела обожженные тела и кричащих от боли людей, умолявших об анестезии. Помнила глаза врачей, которые не могли облегчить страдания пациентов, поскольку опасались, что те не переживут наркоза. Чувствовала себя на удивление беспомощной и оттого испытывала почти физическое отвращение. Беда, которую не ждали и к которой не готовились, всегда бьет больнее, чем любая другая. Они на «Одиннадцати» уже слишком привыкли к спокойствию, чересчур расслабились, вообразив себя всесильными и неуязвимыми. Одного сильного удара оказалось достаточно, чтобы если не поставить их на колени, то, по крайней мере, надолго выбить из колеи.

Дениз выглядела очень плохо: у нее дрожали руки, а синяки под глазами не мог скрыть даже изрядный слой суперсовременной нанокосметики. Бедняга, она, наверное, совсем не спит с момента трагедии: Стефан Кройчет умел подбирать людей, и Микаэла не сомневалась, что все ее коллеги относятся к своим обязанностям с не меньшим рвением, чем она сама. Значит, Орно скорее всего сама мотается по всем стационарам, где размещены пострадавшие, и старается помочь там, где можно и нельзя. И каждую смерть воспринимает как личный выпад судьбы в ее сторону.