Человек человеку - кот
Шрифт:
— Ты не права, я не требую от девушек красоты. Просто… красивые мне больше нравятся.
«А почему? Разве ты можешь с полной уверенность поставить знак тождества между «красотой» и «счастьем»? Разве идеально красивая женщина автоматически станет для тебя идеальной спутницей жизни? И что такое, собственно, красота? Это понятие точно так же относительно, как все прочие. Кому-то нравится чёрное, а кто-то не может жить без белого».
— Знаешь, Мемиури, если она будет ТОЙ САМОЙ, я её узнаю, под какой бы внешностью её от меня ни спрятала судьба.
…Сигнал тревоги, истошно взвыв голосом подстреленного
Полная темнота поразила, обескуражила. Не горело даже аварийное освещение.
С кораблём творилось нечто невероятное — часть приборов отказала, видимо, с единственной целью: свести Вилира с ума, пока он определит причину таких поломок. Оборудование модуля функционировало выборочно. Не работал главный двигатель, но являвшийся его частью атмосферный ускоритель сигнализировал об исправности, что в принципе было абсолютно нереально. Но — было. Отсек со спасательной капсулой оказался недосягаемым благодаря заклинившей переборке, но ароматизатор воздуха наполнил корабль приятным сосновым ароматом.
Забравшись в кресло, Мемиури с любопытством наблюдала за метаниями человека. А он, осматривая взбесившийся корабль, и сам, на полном вперёд, приближался к безумию.
Передатчики прекрасно принимали любые волны, но отказывались отправлять сообщения. Даже аварийный маяк — система автономная и простая, как стелька домашнего тапка, — забастовал. Не удалось определить ни координат, ни времени. Зато кофеварка выдала чашку превосходного напитка, чего за ней ранее не наблюдалось.
Крепко выругавшись, Вилир жалобно произнёс: — Мемиури, мне же не поверят! Так не бывает!
Но кошка не отреагировала на его слова. Он с тревогой посмотрел в её сторону — неужто и этот «прибор» отказал?! — и ошарашенно замер. Кошка, вытянувшись всем тельцем, подёргивала ушками и постукивала хвостом по мягкой обивке кресла. Несомненно: где-то поблизости находилось НЕЧТО, заставившее сработать взлелеянные Экспериментом инстинкты Мемиури!
— Ч-чёрт… — вырвалось у Вилира.
Ситуация хуже некуда: определить расстояние до объекта, взволновавшего Мемиури, невозможно. Но если кошка так нервничает, то либо обнаруженное «нечто» имеет большой потенциал, либо они сейчас врежутся в это самое «нечто». Вилир не стал гадать, который из двух вариантов более вероятен, а кинулся в миниатюрную обсерваторию с единственным на корабле прозрачным куполом. Оценка перспектив заняла секунду, по истечению которой разведчик истошно заголосил:
— Мемиури, немедленно неси сюда свой хвост и усы! Или нам с тобой придет полный и бесславный конец!!
Звездолёт падал на крошечную планетку; по космическим меркам её величиной можно было пренебречь, но для отдельно взятых человеческой и кошачьей жизней небесное тело имело фатальные размеры.
«Ты зачем так сильно шумишь, Вили-р-рррр?»
— Зачем, зачем… Вот сейчас приложимся об это тело — будешь знать, зачем.
«Не приложимся-у-у».
— Ты откуда знаешь?!
«Вилирррррр, ты же пилот нашего корррабля-у-у и большой умница. Ты не допустишь, чтобы
— Мне бы твою уверенность, Мемиури, — пробормотал польщённый разведчик. — Сиди тут, смотри на это безобразие и сообщай мне обо всём, что увидишь. Ты же можешь транслировать картинки?
«Рразумеется-у».
— Тогда дерзай — будешь… гм, удалёнными глазами. «Только бы этот движок действительно работал! — молился он, вернувшись в рубку. — Только бы эти чёртовы датчики не врали!». Сажать корабль и по приборам-то было сложно, если со стороны компьютерной системы нет никакой помощи, а в то, что удастся произвести посадку с таким «устройством наблюдения», как Мемиури, Вилиру вообще верилось слабо. Хорошо, если останутся живы. Возможно, удастся починить передатчик, и их кто-нибудь подберет. Но кораблю придётся несладко — при любом варианте развития событий.
Замирая от дурных предчувствий, Вилир передвинул пару «бегунков», тронул сенсор… Маленький атмосферный двигатель возмущённо хлюпнул, но повиновался и осчастливил корабельную тишину мерным гудением. Закрыв глаза, чтобы не видеть мёртвого экрана, человек переключился на картинку, которую транслировала Мемиури. Ракурс был не ахти каким, но значительно лучшим, чем вообще ничего…
«…илир-ррррр! Вилир-рр!!! Ну сколько можно лежать в этой бесчеловечной позе? Мы уже давно пр-риземлились, может, ты соизволишь прийти в себя-у, наконец?..»
Человек открыл глаза и прямо перед собой обнаружил мордочку кошки. По всей видимости, находился он на полу — или свалился при ударе, или инстинктивно припал к нему от испуга.
Самой посадки он не помнил. В памяти осталось только сумасшедшее напряжение и разваливающаяся перспектива на получаемой от кошки картины мира.
— С тобой как, всё в порядке? — поинтересовался он у Мемиури.
«Как тр-рогательно… Конечно, у меня-у всё в норме. Похоже, я-у лучше переношу твою манер-ру пилотир-рования, чем ты сам».
Наружные датчики, издевательски-радостно помигивая, выдавали положенную информацию: атмосферный состав, температура, тяготение. Почему ни один из них не работал всего лишь несколько минут назад — ни единого поясняющего показания. Запрошенные Вилиром параметры полностью совпадали с аналогичными земными, видимо, корабль надумал попрактиковаться в изощрённом садизме.
Обход корабля показал: все системы и приборы не имеют никаких видимых повреждений, но большая их часть отказывается работать.
— Ты что-нибудь понимаешь, Мемиури?
«Я-у хочу нар-ружу», — сообщила кошка, проигнорировав вопрос человека.
Животное нетерпеливо постукивало хвостом о пол, ожидая, пока человек раскупорит шлюз. Вилир готовился к выходу, но кошке приказал оставаться на месте — неведомо, что поджидает снаружи. Облачаясь в скафандр под насмешливым взглядом Мемиури, он думал, что после взбрыка, устроенного кораблём, никакая предосторожность излишней не окажется.
Однако приборы не лгали — снаружи Вилир обнаружил прекрасный воздух, напоенный ароматами лета и прогретый солнцем. Получив разрешение выйти, кошка немедленно улеглась в траву и ухватила зубками зелёный стебелёк. Высоко над головой проплывали пушистые белые облачка, а небесная синь поражала чистотой цвета. Идиллия…