Человек-ферма
Шрифт:
– Я испугался за детей, мсье Леонард, я не бросил работу...
– Заткнись, подлец! Ступай вперед!
И мы пошли, понурив головы, под дулом винтовки Леонарда. Убьет он нас или отправит в тюрьму? Кто сказал ему о нашем уходе? Дядя Ахмед? Раскаяние жгло мне душу, это ведь я причина такого поворота судьбы. Не проболтайся
– Мсье Леонард, - говорит отец, - прошу вас, разрешите моей семье вернуться домой, а со мной делайте что хотите, я один за все в ответе, это я решил уехать.
– Иди... иди... У вас тут больше нет дома. Все вы головорезы, феллаги.
Мы прошли мимо родного дома как чужие. Глядя на дома феллахов, едва видневшиеся во мраке, я думал: "Все они тут чужаки. И если бы ушли, их постигла бы та же участь, что и нас! Почему мсье Леонард всем владеет? Не мы ли сделали тут все своими руками? Ведь он даже корову пасти не способен. Куда же мы идем? В дом Леонарда? Что нам там делать?"
Мать шла впереди, я-за ней, за мной шел отец, а позади всех - Леонард, чтобы не выпускать нас из поля зрения, как пастух, который идет за стадом коров. Да, мы были словно скотина, а Леонард был человеком и даже больше нашим господом на земле. Я невольно обернулся, чтобы понять, чем же он отличается от нас, но не смог его рассмотреть, так как между нами шел отец. Вдруг я споткнулся и упал.
– Что ты плетешься как слепой, - закричал отец, - смотри под ноги!
Отец поднял меня, и я занял его место перед мсье Леонардом. До его дома было всего метров сто. У меня в кармане лежал нож, который
Меня отделял от Леонарда какой-нибудь шаг, я был уверен, что он не успеет пустить в ход винтовку. Я вытащил нож из чехла и, не колеблясь, вонзил его ему в грудь. Решение это созрело само собой, когда Леонард сказал, что не позволит нам вернуться домой.
Странно, но он даже не пытался защищаться. Сделал несколько шагов и грохнулся на землю. Из его горла вырывались прерывистые стоны, похожие на чахоточный кашель, который мучил его всю жизнь. Я думал, отец обрадуется, обнимет меня, похвалит за то, что я спас семью от Леонарда. Возьмет меня за дрожащую руку, и мы вместе пойдем по дороге, но он в страхе и гневе вскричал:
– О горе! Что ты наделал?!
Леденящий холод пронзил мое тело.
Отец склонился над Леонардом, стал хлопотать, пытаясь перевязать ему рану, бормотал ругательства и осыпал меня бранью, охая и ахая над Леонардом...
Господи! Кто же прав - отец или я!
– Отец!
– Замолчи! Ты угробил ферму, погубил Леонарда... Давай перенесем его в дом.
– Отец, уйдем отсюда, пока нас никто не увидел, скорее!
– Помоги мне - или убирайся!
– Мама!
– Ты отрезал нам путь жизни, спасай себя, если можешь.
Не знаю, сколько времени я простоял, растерянный, изумленный. Что делать? Спасать ли себя, как сказала мать, или помогать отцу?..
Отрезал путь жизни...
Как хотелось мне знать, что такое путь жизни, какого он цвета.
Отец с матерью подняли Леонарда и положили его на ослицу, согнав Ахмеда и Сальву. Дети подошли ко мне. И в этот момент я решил идти иным путем, не тем, которым шли мои родители. Мгла обволокла ферму, скрыла и их путь, и мой. Мы расстались во мгле...