Человек и его окрестности
Шрифт:
— Послушайте, — сказал он, — у вас вчера, судя по шуму, были гости… Не было ли между ними какой-нибудь ссоры?
Теперь видно было, что он вчера сильно перетрухнул.
— Нет, — отвечал хозяин, — все это случилось, когда я вместе с товарищем пошел провожать гостей…
Мэр города покосился на Вику и на Заура, как бы чувствуя, что утреннее пребывание их здесь свидетельствует о непорядке, который может быть звеном в цепи непорядков, приведших к тому, что у него выбили стекло. Казалось, он чувствует, что случившееся связано с этой квартирой, но никак не может ухватиться
Через несколько дней Юру Васильева вызвали в городское отделение милиции, где, пытаясь напасть на след злоумышленника, его допрашивал следователь. Судя по всему, делу был дан серьезный ход, подозревали попытку убить председателя горсовета. Эту версию он сам и выдвинул. Делом заинтересовались в обкоме партии, и следователь пытался выжать из молодого архитектора хоть что-нибудь. Однако выжать ему ничего не удалось.
Обо всем этом Юра рассказал Зауру, и вот через несколько дней звонок, и его вызывает следователь. Немного взволнованный, но никак не растерянный, он шел к зданию городской милиции. По дороге он встретил знакомого старого актера. Это был очень хороший актер, но сейчас по старости он почти ничего не играл, слонялся по городу с развевающейся львиной гривой: то здесь постоит поговорит, то там присядет и выпьет кофе.
— Куда разогнался? — остановил он Заура.
— Следователь вызывает, — ответил Заур.
— Следователь? — удивился актер. — Что за дело?
Заур вкратце, не выдавая истинных виновников происшествия, рассказал о случившемся. Актер вынул из кармана коробку монпансье (он бросил курить), взял сам конфету и предложил Зауру.
— А вид у тебя такой, что ты за подарком летишь, — сказал актер, вкладывая в рот леденец.
— Чистая совесть, — ответил Заур шутливо и тоже положил конфету в рот.
— Время, — многозначительно поправил его актер, — время сдвинулось.
Он пожелал ему удачи и пошел своей дорогой. Да, в самом деле, думал Заур, подходя к зданию милиции, время здорово изменилось. За спиной Заура, внушая ему уверенность, незримо стоял Двадцатый съезд партии. Уверенность была настолько сильна, что Заур, отыскав десятую комнату, хотел было проглотить конфету, но потом решил: с какой стати! — и, незаметно посасывая ее, приоткрыл дверь.
— Можно?
— Пожалуйста, входите, — сказал пожилой человек, вставая из-за стола и протягивая ему руку.
Следователь был человеком маленького роста с помятым усталым лицом. Раньше навряд ли, подумал Заур, следователи так встречали тех, кого они подозревали в преступлении.
Заур сел напротив него. Следователь закурил папиросу «Беломор». У Заура возникло ощущение старомодности этой привычки следователя курить папиросы «Беломор», когда почти все перешли на сигареты. Посмотрим, как ты выудишь у меня правду, подумал Заур, уверенный, что в этой игре он будет сильней этого маленького следователя с помятым усталым лицом.
— Вы, наверное, не подозреваете, по какому делу я вас вызвал? — спросил следователь.
— Нет, — сказал Заур.
— Помните, неделю тому назад,
— Да, помню, — ответил Заур.
— Что вы можете сказать по этому поводу? — спросил следователь и, затянувшись, положил папиросу в пепельницу.
— Ничего, понятия не имею, кто это сделал.
— Из гостей никто не мог? — спросил следователь и, взяв папиросу из пепельницы, затянулся.
— Нет, — сказал Заур, — как раз все это случилось, когда мы провожали гостей.
— Значит, вас вообще не было в доме в тот момент?
— Да, — сказал Заур.
— Все-таки вспомните — может, кто-нибудь из ваших знакомых приревновал к кому-нибудь одну из девушек, которые были там.
— Нет, — сказал Заур, думая о том, как следователь близок к истине, — ничего такого не было.
— Ну, а сами вы что думаете по поводу случившегося? Есть у вас какое-нибудь предположение?
— Думаю, что какой-то пьяный это сделал, — сказал Заур.
— Между нами говоря, я то же самое думаю, — согласился с ним следователь.
Зауру показалось, что он подмигнул ему.
— Тут некоторые усматривают политическую акцию, — продолжал следователь, — но я думаю — это ерунда… Какой-то пьяный хулиган решил повеселиться… Но вот некоторые усматривают в этом возможность политической акции, и мы должны тщательным образом все проверить…
Заура поразила откровенность следователя. Вот как время изменилось, радостно мелькнуло у него в голове, следователю навязывают политическое дело, а он в согласии со здравым смыслом видит в этом простое хулиганство. И имеет смелость прямо об этом со мной говорить. Заур почувствовал прилив такого уважения и даже благодарности к следователю, что заставил себя проглотить пластинку конфеты, все еще остававшуюся у него во рту.
— Какая тут политика, — мягко поддержал его Заур.
— В том-то и дело, — вздохнул следователь, — а вы, кажется, оставались ночевать у своего друга?
— Да, — сказал Заур и теперь с неприязнью подумал, что следователь слишком много знает. Когда допрашивали хозяина квартиры, ему тоже дали знать, что им известно о том, что его друг с девушкой оставались у него ночевать. Заур боялся, что следователь сейчас начнет наводить справки относительно Вики, и это было бы ужасно неприятно.
— Ничего такого, — сказал следователь, как бы стараясь замять неловкость, — дело молодое… Ночью ничего больше подозрительного не слышали?
— Нет, — сказал Заур, снова чувствуя прилив благодарности к следователю за то, что тот не стал спрашивать у него насчет его девушки.
— Да, конечно, это какой-то пьяный болван, — задумчиво проговорил следователь.
Заур сейчас испытывал к нему почти умиление.
— Разбил вдребезги окно, — продолжал следователь задумчиво, — чем он только мог ударить…
— Как чем? — сказал Заур и хотел добавить, мол, кирпичом.
Вдруг Заур почувствовал, словно электрический разряд пробежал по его телу и припаял последнее слово к кончику языка. Еще не понимая почему, он почувствовал, что слово это нельзя выговаривать.