Человек играющий
Шрифт:
"Я ПОШЕЛ ПОД МАЯК И ПО ДОРОГЕ ВСТРЕТИЛ БОЛЬШОГО КРОЛИКА, ТЯЖЕЛО ТРУСИВШЕГО ПАРАЛЛЕЛЬНО МОЕМУ КУРСУ, А ПОТОМ СКАКНУВШЕГО ПОД СКАЛУ И СКРЫВШЕГОСЯ. ЧТОБЫ ОТВЛЕЧЬСЯ ОТ НЕВЕСЕЛЫХ МЫСЛЕЙ, НЕ ОСТАВЛЯВШИХ МЕНЯ НИ НА МИНУТУ, Я РЕШИЛ ВЫЯСНИТЬ: ЧЕМ ПИТАЮТСЯ КРОЛИКИ НА ЭТОМ ГОЛОМ ОСТРОВЕ?"
Для этого прилег за камнем у спуска к морю и затаился. Тут же на пригорок выскочили два больших кролика. То ли я сделал неосторожное движение, то ли им надоело прыгать и гоняться друг за другом, но они исчезли. Вместо них, торопясь к морю, выполз здоровенный уж. Дальнейшее
Он не поверил. Но вскоре убедился сам - мы пошли под маяк и понаблюдали еще за двумя такими же.
противоестественными охотами. И почти сразу же появилась мысль...
– Ведь мы с тобой не видели ни клочка собачьей шерсти, да?
– Лот заиграл скулами и ушел к палатке.
– Лот!..
– крикнул я и заплакал.
"СТАЛО ПОНЯТНО, ЧТО ПРОИСХОДИТ НА ОСТРОВЕ. ПО СЛОВАМ БРАТА, ЗДЕШНИЕ КРОЛИКИ ВЫРОДИЛИСЬ ИЗ НОРМАЛЬНЫХ, ЗАВЕЗЕННЫХ СЮДА КЕМ-ТО ИЗ ОТДЫХАЮЩИХ".
Ночью брат долго не мог заснуть. То рука моя ему мешала, то нога. То дышал я слишком громко. Не мог спать и я.
– По дороге домой купим собаку...
– начал я.Нечего нам тут больше делать. Давай лучше отдохнем у старика?.
– Старик приедет через две недели. Отдыхать придется тут.
– Может быть, еще кто-нибудь сюда попросится?
– Мы же ему деньги предлагали, чтобы никто не просился.
– А если на лодке?
– С нашим барахлом? Ты вспомни, что нам говорил старик? О ветрах, штормах, помнишь?
– Давай все бросим и поплывем налегке. А старик заберет барахло...
Лот промолчал.
– Это все ты...
– начал я, но спохватился и сказал другое: - Предлагал он нам ракетницу, не взяли!
– Ты и не взял. Ведь это ты позабыл ее на пирсе.
– Потому что ты меня торопил! Я хотел ее сунуть в рюкзак сразу, но ты сказал, что сначала нужно проверить, все ли на месте, а потом уже совать. И я не сунул.
– Нужно было все-таки сунуть!
– Давай попробуем на лодке, налегке?
– В крайнем случае попробуем. Спи!
Но мы все равно не спали. Лежали в темноте и слушали шум ветра, под вечер задувшего ровной волной с юго-запада. Полог в головах палатки прогибался и свистел невидимыми дырами. И я услышал... или показалось? Да, какой-то шорох. Потом еще...
– Ты слышал?- толкнул я брата.
– Слышал.
Сквозь шум ветра доносилось негромкое царапанье по ракушечнику.
Я расстегнул полог и выглянул. Ни одной звездочки!
– Делать нечего, пойду посмотрю.
– Сходи, если не страшно,- проговорил Лот.
– Зачем ты это сказал? Теперь страшно!
Я все еще стоял на коленях, высунув голову из палатки наружу, и не решался вылезти целиком.
– Лезь, я с тобой!
– подтолкнул меня Лот.
Мы вылезли, осмотрелись. По ракушечнику
В палатку не хотелось, и мы запалили костер. Лот, бросивший курить, достал сигареты. Я протянул руку.
– Это ведь совсем скверно, курить ночью,- сказал Лот и выкинул сигарету в огонь.
Поленья, пропитанные мазутом, светили в стороны синими языками. Я обернулся и... покрылся холодным потом: вокруг костра светились красные донышки чьихто глаз.
– Ты что?!
– вскрикнул Лот, потом вскочил и кинулся в палатку. И не успел я выхватить из костра горящее полено, как прямо от палатки Лот выстрелил в темноту.
Свистнул гарпун, звонко лопнул привязанный к нему линь. Глаза исчезли.
Утро застало нас у горящего костра. Начинал накрапывать дождь. В довершение всех бед мы не смогли как следует позавтракать: к этому времени консервы, которые мы привезли из дому и не догадались закопать поглубже, протухли, а рыба, набитая нами в первый день, до того просолилась, что употребить ее в пищу было невозможно.
"НОЧЬЮ МЫ НЕ СПАЛИ. КОНСЕРВЫ ПРОТУХЛИ. ОСТАЛСЯ ХЛЕБ И КИЛОГРАММОВ ПЯТЬ СУХОГО КАРТОФЕЛЯ. ИДЕТ ДОЖДЬ".
Дождь лил, и мы мокли. В палатку лезть не хотелось. О путешествии на лодке к материку не могло быть и речи. Лодка наша до краев была наполнена водой и держалась на плаву из-за пустой канистры в багажнике.
Несколько банок из-под консервов, заменявших нам чашки, уже были в беспорядке расставлены вокруг костра. Обычно так поступал Лот дома, размышляя над чем-то: пил чай из нескольких чашек сразу, разбрасывая их по всей квартире. Мы с мамой относили их в мойку, между собой в шутку называя их "следами".
Если бы однажды Лот потерялся, по этим "следам" его можно было бы быстро отыскать.
Остров постепенно превращался из белого в серый - ракушечник впитывал влагу. Мы полезли в хибару и сидели внутри тихо, как мыши. Все промокло: палатка, одежда, доски. Даже воздух над островом, казалось, промок. Над головами носилась водяная пыль.
Вечером, когда дождь приутих и по всей хибаре было развешано промокшее белье, Лот подсел ко мне на гидрокостюм, закусил губу и посмотрел на меня с досадой: костер потух.
Начинались сумерки. Мы попытались добыть огонь.
Мокрые спички не зажигались.
"ЛОТ ПЫТАЕТСЯ ДОБЫТЬ ОГОНЬ. ХОЧЕТСЯ ЕСТЬ. СОЛНЦЕ СЕЛО. РЕШИЛИ ДЕЖУРИТЬ ПО ОЧЕРЕДИ. ЛОТ ВОРОЧАЕТСЯ И НЕ СПИТ".
"ДВА ЧАСА НОЧИ. ЧЕРЕЗ ЧАС БУДИТЬ БРАТА. ГЛАЗА СЛИПАЮТСЯ. БАТАРЕЯ ФОНАРЯ СКОРО СКИСНЕТ, КАК СКИСЛИ БАТАРЕИ ПРИЕМНИКА".
"С ДАЛЬНЕГО КОНЦА ОСТРОВА ДОНОСИТСЯ СТРАННЫЙ СТРЕКОЧУЩИЙ ЗВУК. ОН КАК БУДТО ГРОМЧЕ. ЛОТ..."
Лот проснулся сам. Еще неясно было, что за звук доносится с той части, где только мелкая бухта с глинистой водой. Наученные предыдущими событиями, мы поджидали какой-нибудь неприятности и сидели затаив дыхание, до боли всматриваясь в темный прямоугольник ночи. Между тем стрекотание становилось громче.