Человек из чужого времени
Шрифт:
– Он все сделал по собственной воле.
– Допустим. Но Лева не тот человек, который будет все делать так, как ему говорят. Поймите, Михаил, мне как психологу надо понять человека… Только тогда я смогу ему верить, а самое главное – доверять. А вас я пока что не понимаю, – она сделала очередную паузу.
У Лены вообще была такая манера разговаривать: скажет несколько фраз и замолчит, смотрит внимательно в глаза собеседника, потом неожиданно снова продолжает разговор.
– Я могу верить, но доверять при этом все же не стану. Я в принципе вообще никому не доверяю… И мне от этого плохо…
– Я согласен
– Как оказалось, даже самый дорогой человек из лучших побуждений может тебя предать. Потому что, как оказалось, у нас были разные представления о предательстве. Оправдание всегда под рукой – все было вызвано самыми благими намерениями. Но никакая цель, никакие благие намерения не оправдают подлость. А уж тем более если ее совершил близкий человек из лучших побуждений…
– Я вижу, у вас в жизни, как и у меня, было сильное потрясение?
– Давайте закроем эту тему.
– Хорошо. Я согласен, необъяснимыми поступками руководит подсознание.
– А это как раз та область, в которой вы ориентируетесь лучше других… Трудно поверить, что человек, обладая такой фантастической способностью проникать в сознание и подсознание других людей, не извлекает из этого никакой для себя выгоды.
– Вы сильно преувеличили мои способности, Лена. Психология подсознательного – это совершенно иная категория знаний, по-моему, она никак не относится к доверию и вере. Вера – это своего рода мера платы за информацию. А доверие – это ценность более высокого порядка. Человек не доверяет, когда боится продешевить или утратить то, что ему дорого, или когда не видит перед собой достойного покупателя. У меня выгоды действительно нет никакой, если под этим понимать приобретение благ. Верить мне надо хотя бы потому, что у нас с вами одна явочная квартира.
– Это для вас она явочная.
– Бога ради, простите, ляпнул, не подумав.
– Ничего, в конспирации тоже есть своя прелесть.
– Я имел в виду общий источник информации и общие маленькие тайны. А доверять – ну что ж, всему свое время.
– Хорошо, с этим все понятно. И все же вы когда-нибудь пользовались своими особыми способностями?
– Не знаю, что вы под этим понимаете, но мне кажется, Лена, вы мистифицируете простые вещи. Я не делал ничего противозаконного.
– Вы уходите от прямого ответа.
– Чисто по-человечески и без всякой мистики я помог нескольким людям решить их проблемы. Но я даже не могу себе представить, что стану обогащаться или кого-то подчинять своей воле или просто влиять на судьбу близкого мне человека, менять его мысли, чувства, желания и поступки, извлекать какую-то выгоду.
– Не увиливайте, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.
– То, о чем вы говорите, я сделать и не могу, и не имею на это ни права, ни способности. У меня даже цели такой никогда не было. Умышленно вторгаться в чужое сознание или подсознание – это грех. Человек сам должен во всем разобраться и поступать так, как подсказывает ему его совесть. Если я и обладаю чем-то особенным, то, уверяю вас, воспользуюсь этим лишь в случае выбора между жизнью и смертью. Вот видите, я ничего не приобрел от вас, но передал безвозмездно ценную для меня информацию. А это значит, я вам доверяю. Какова цена вашего доверия?
– Вероятно, сопоставимая… Скажите, а эта ваша способность, она у вас от рождения?
– Я вижу,
– Уже лучше. Про ваш героический поступок я тоже слышала. Ну и?..
– И есть еще кое-что. До этого одна девушка все время говорила мне, что я ее гипнотизирую. Можете поверить мне на слово, я этого никогда не делал. Скорее наоборот, это она меня загипнотизировала. И я безумно в нее влюбился. Материализация ее мыслей. Вот где чудеса.
– А может быть, вы все же ее влюбили в себя?
Михаил засмеялся. Ему действительно было весело, оттого что Лена смотрела на него, словно завороженная, слегка приоткрыв рот. Как ребенок.
– Лена, только не вздумайте сказать, что я и вас загипнотизировал. Кстати, психолог – это не специальность, это житейская грамотность. А по настоящей-то специальности вы кто?
– Психотерапевт.
– Это другое дело и объясняет ваш особый интерес к моей персоне.
– Уверяю вас, здесь нет никакого профессионального интереса. Хотите, я покажу вам записку, которую написала утром незадолго до вашего прихода?
– Интересно взглянуть.
– Не верю, вы и так знаете, что там написано.
– Я вам говорю правду, я не знаю, что написано в этой записке.
Лена протянула Михаилу листок. Он развернул его и прочитал.
«Ни в какие дискуссии не вступать и душу не раскрывать. Я не должна проявлять к нему интереса. Он меня не загипнотизирует! Бороться и не поддаваться».
– У меня исключительная сила воли. Если я чего решила, то вопреки всему сделаю так, как задумала. Но вы все поломали. Вы сломали все мои защиты.
– Уверяю вас, я здесь ни при чем.
– Те, кто знают меня, скажут, что я вообще-то немногословна. Все мои разговоры – только с пациентами и только на профессиональные темы.
– Я тоже в их числе?
– Как вам такое пришло в голову?
– Шучу.
– Скорее, я ваш пациент.
– А я думаю, вы просто хотели кому-то довериться, но не было случая. А тут я – беглец с чумовой репутацией. Как вы там говорите, «типа рокер».
– Лихо вы закрутили. И что дальше?
– А дальше просто настало время, когда вам самой захотелось поговорить о самом сокровенном с тем, кому вы хоть чуть-чуть, но доверяете. Чумовому рокеру. Или по-прежнему не доверяете?
– На полпути.
– Это обнадеживает. А вот теперь я действительно попытаюсь угадать ваше желание. Можно?
– Да.
– Загадывайте.
– Готово.
– Вы хотите что-то изменить в своей жизни.
– Этого хотят все. Вы хитрите. Давайте еще раз попробуем.
– Хорошо.
Теперь настала очередь Михаила задуматься. По всему ее виду он чувствовал, что Лена сейчас дает ему шанс либо стать другом, либо остаться чужим и странным человеком. Она вся была как на ладони. И Михаил видел все ее уникальные особенности. Лена состояла из сплошных противоречий: аскетическая и эпатажная, самовлюбленная и способная на большую любовь, капризная и сдержанная, отчаянная и хрупкая, эгоистичная и с душой нараспашку. И во всем этом был один секрет – Лена была очень ранимым человеком; малейшая оплошность, неосторожность – и ее можно было сразу же потерять. Поэтому Михаил решил, что не станет угадывать ее желание. Он скажет то первое, что придет на ум.