Человек из легенды
Шрифт:
Продемонстрировав публике свое накачанное тело, Стас подошел к соседнему столику, за которым сидела большая компания, и вытянул оттуда девчонку в длинной черно-белой юбке. Сперва он поднял ее и повальсировал по залу, потом прижал к шесту и приспустил перед ней свои плавки, так что все увидели кусочек его зада, а она, надо думать, нечто большее; после чего положил ее на пол и в течение мгновения сымитировал как бы половой акт. Я оглянулся: парень, в обнимку с которым сидела эта девчонка, смотрел и глупо
Через какое-то время после выступления Стаса и началось нечто, более-менее похожее на Камасутру. У загадочной Шери, появившейся на сей раз в облике кошечки-садистки, в черной коже с обнаженной грудью и длинными когтями на руках, появилась партнерша, с которой они довольно искусно имитировали лесбийскую любовь. К сожалению, на самых интересных местах прямо напротив меня включалась какая-то мигалка, посылавшая ослепительный свет мне прямо в физиономию, так что я ничего не видел. Когда она отключалась, то на блеск стеклышек (я надел очки, чтоб лучше видеть) слеталась мошкара, и часть внимания поневоле переключалась на нее. Меня это очень раздражало, особенно когда Шери вытащила к шесту Кнежевича и обе стриптизерши принялись его раздевать.
Пиджак и рубашку им удалось с него стащить, но за штаны Олег боролся как лев и отстоял их: когда в один из мгновений им удалось спустить их с него, он тут же натянул их обратно. Тут снова замигала мигалка, я вынужден был отвести глаза и увидел, что Конопенко с вороватым видом дожирает отбивную Кнежевичу. Воистину, кому что.
– Поаплодируем мужественному молодому человеку!
– призвал ведущий, когда Кнежевич, одевшись, тяжело плюхнулся на свой стул и залпом выпил второй бокал шампанского, а девицы проследовали в кухню.
Снова заиграла бодрая музыка, но Кнежевичу было уже не до танцев. Напившись шампанского, он разошелся вконец.
– Все, мужики, пора б...ей снимать. Ради чего мы сюда пришли, в конце концов? Смотрите, какие телки появились!
Мы посмотрели в указанном им направлении. Действительно, в кафе за самым дальним столиком уселась новая компания: две эффектные девушки, высокие, загорелые, с длинными волосами, одна блондинка в бирюзовом, другая брюнетка в белом, и два квадратных молодых человека в темных очках на невыразительных физиономиях.
– Мужики, снимаем этих телок, зовем их в номер и устраиваем там Камасутру. Только чур, блондинка моя.
То ли я постарел, то ли поумнел, но предложение ни с того ни с сего вступить на тропу безудержного разврата не вызвало у меня особого воодушевления. Я отчетливо помню, что в этот момент мне внезапно захотелось уйти. Уйти от этого грохота, от мигающих огней, сигаретного дыма и хохочущей публики на свежий воздух, к
– А почему ты думаешь, что они пойдут?
– Да это ж шлюхи, сразу видно! Профессионалки! А эти двое - их сутенеры. Пошли, Серега, чего ждать! Снимем их, пока другие не перехватили!
Я вновь попытался воззвать к рассудительности, но получил сокрушительный отпор:
– Вот потому, Серега, что ты такой правильный, ты никогда и не имел успеха у женщин!
"Да ну его на хрен, -- подумал я.
– Пусть снимает, кого хочет, козел".
Дальнейшее и сейчас представляется мне, как дурной сон. Не дождавшись моего согласия (Конопенко тоже отрицательно качал круглой головой), Кнежевич вскочил и быстрым шагом пошел к столику, за которым сидела блондинка. Последовала пантомима (расслышать что-либо, ясно дело, было невозможно): Олег подошел, улыбнулся, наклонился сперва к блондинке, потом к ее спутнику, потом засунул правую руку в карман брюк и вынул оттуда смятую купюру, разглядеть достоинство которой мне не удалось, потом оба квадратных качка приподнялись со своих мест, и вдруг страстный призыв певицы "Люби меня по-французски", лившийся из динамиков с громкостью не менее 100 децибел, перекрыли два истошных крика:
– Ты что, падла е....я, мою жену за б.... принял???!!!
– Мужики, линяйте, она не шлюха!!!
Последний вопль принадлежал Олегу и обращен был к нам. Начиналась драка, и, конечно, наиболее разумным было бы уйти; но разве мы были б достойны называться мужиками, если б бросили друга?
Мы сорвались с места и бросились выручать Олега. Я опередил Конопенко и подбежал первым, схватил за плечо одного из качков, наседавших за Кнежевича, развернул его и попытался ударить, но не успел. Я вырубился сразу - мне въехал по шее профессионал. Как я знаю из рассказов друзей, всю драку я пролежал под столом в бессознательном состоянии. Сам я ничего не помню, и очнулся уже в белгород-днестровской больнице с диагнозом "легкое сотрясение мозга" и "множественные ушибы". Здоровяк Конопенко вообще отделался сломанным мизинцем правой руки, выбитым зубом и фонарем под глазом, но больше всего досталось Кнежевичу, провалявшемуся неделю на больничной койке.
Зато когда мы вели его под руки - с ногой в гипсе и головой в бинтах к поезду, он весело шутил, не потеряв бодрости духа:
– Это все ничего, до очередной свадьбы заживет! Зато как оторвались, мужики! Будет что вспомнить!
– Это точно, -- отозвался Конопенко.
– Незабываемые ощущения!
Я протянул проводнице билеты и вздохнул.
Но, с другой стороны, теперь я стал героем фольклора - а это тоже чего-нибудь да стоит.