Человек из преисподней. Дом
Шрифт:
– Есть… – подтвердил Егорыч. – У Бетона двое погибли и у Фугаса двое ранены, один убитым. Но добыча хорошая, причем – разом у всех. В общем – все герои, – подытожил он. – Завтра же опять на Доске будете висеть всей обоймой. И вы, и остальные.
Ребята заухмылялись – приятно, конечно, в передовиках производства числиться. На Доску Почета вешали обычно фотографии тех, кто приносил самую большую пользу. Висело там немало народа изо всех хозяйств Дома – и с Ферм, и с Плантаций, и с коммунальной службы, и с Мастерских, и с армейского состава. Висели нередко и они, третья обойма. Да только как пошла неудачная полоса – сняли их. А теперь-то, конечно, добро пожаловать назад.
Однако Сергей этой радости не разделял. Добыча – добычей, почет – почетом… но размен слишком уж нехорош. Три человека погибли, двое ранены. Такими темпами за месяц от ПСО ничего
Пока размышлял – дошли до ворот Внутреннего Периметра, коридора, ведущего сквозь стену внутрь Дома. Поверху, над проемом, под выпирающим надвратным ДОТом второго уровня, на сером бетоне горела гордая ярко-красная надпись, ежегодно подновляемая комендантской службой. Верхняя строка – три огромные буквы: «Д.О.М». Ниже – буквы вполовину меньше: «ВШ/300». И третьей строкой: «Западная галерея». Что означала средняя надпись – не знал никто, подновлялась она по традиции. Ну а «Д.О.М» – понятно что: Дом, родина, самое безопасное место в этой преисподней.
Коридор был не очень широк, две грузовые платформы разойдутся – и достаточно. Специально так продумано строителями, чтоб максимально доступ внутрь затруднить. Сами ворота, многотонная стальная плита внутри стены Периметра, сейчас подняты – но в любой момент готовы обрушиться вниз, гильотиной отсечь Дом от внешнего мира. Шагая по коридору до транспортного лифта, Сергей в который уже раз с уважением подумал о предусмотрительности тех, кто построил Дом – защищенность его от внешних посягательств была невероятна. Да и общее строение грамотно спроектировано.
Фактически Дом представлял собой огромный прямой параллелепипед 48 высотой чуть больше тридцати метров, источенный, словно муравейник. Коридоры, переходы, жилые отсеки, производственные помещения – все это находилось внутри и располагалось на трех уровнях. Нижний – жилой; средний – администрация, Детский сад, Учебный Центр, и прочая социалка; верхний – Мастерские, склады, системы жизнеобеспечения, Энергоблок, Серверная, Убежище с Библиотекой, Лаборатория, Арсенал. Этот параллелепипед был вписан в цилиндр, имея совместные верхнее и нижнее основания. Вне параллелепипеда, в цилиндре, оставалось достаточно места, но жизненное пространство в паутине невероятно ценно, и люди освоили и его. Это пространство называли Галереей. С западной стороны здесь разбит Парк, с северной – Фермы, восточная – плац, южная использовалась как армейский тренировочный центр: полоса препятствий, тактическое поле, тренажерка, блок содержания кукол, стрельбище, полигон испытания вооружений… да много чего еще. Внешние плоскости параллелепипеда – монолитные стены – и назывались Внутренним Периметром. Протяжённость каждой стены – добрых две сотни метров. Внутри огневые точки, ДОТы с бойницами, которые смотрят в Галерею. Таких ДОТов в каждой из четырех стен – по тридцать три: десять на первом уровне, с тяжелым вооружением; одиннадцать на втором, тоже крупный калибр; и на третьем уровне двенадцать дотов для мелкой стрелковки. По углам Дома – башни. Вся Галерея, если смотреть из ДОТов, особенно из самых верхних, – как на ладони, просматривается и простреливается. И загромождать ее капитальными постройками высотой больше трех метров категорически воспрещалось. За Внутренний Периметр, непосредственно в Дом, прорывались один-единственный раз, во время наката в сто сорок шестом году, после ухода Второй экспедиции. Драка была страшная, самая кровавая в истории общины – но и тогда механизмы не смогли Дом взять. И все благодаря не только армейским подразделениям, но и гражданским, ибо по тревоге в ружье ставилась вся община. Стальная плита Мемориала была сплошь исписана именами героев-защитников, и помнили их поименно, традиционно выкликая в строю на торжественных построениях. А вот Внешний Периметр частенько прорывали. Ну так он и похлипче будет – Внешним Периметром назывались УРы, возведенные в Галерее. Всего укрепрайонов восемь: четыре прикрывали ворота, ведущие из Галереи в Джунгли – северные,
48
Прямой параллелепипед. Параллелепипед, у которого 4 боковые грани прямоугольники.
Перед лифтом Сотников распустил обойму по домам. Пусть отдыхают. Смысла тащить всех в Мастерские нет, тамошняя дежурная смена сама справится – на то у них куча самых разнообразных инструментов есть. Ошкурят буратинку как миленького. Оставил только Одноглазого да Злодея – один платформой рулит, другой полный расклад по добыче для командира собирает.
Лифт, погромыхивая на стыках направляющих, поднял их на третий уровень. Сразу же от лифта повернули направо, к воротам №1. Конфигурация всех уровней была примерно одинакова: двадцать четыре одинаковых блока, разделенных коридорами, опоясывает уровень транспортная галерея. В каждом из блоков – помещения различного назначения, которые зачастую соединялись внутренними дверями и переходами. Каждый блок – а то и два-три – занимала та или иная служба: Мастерские, Арсенал, коммунальщики, блок жизнеобеспечения и прочие. Отличие уровней только в том, что первый и второй имели один общий зал высотой с два уровня, называемый Площадью, а на производственном уровне в центральном зале, аккурат над Площадью, находилось Убежище.
В дневное время третий уровень гудел людским разноголосьем, громыхал станками из-за закрытых дверей, дышал воздухом с запахом каленого металла или ароматами пищи, которую готовила Кухня. Сейчас же, вечером, коридоры были пусты, лишь иногда пробегал запоздавший или оставшийся доделать неоконченную работу человек, да прогуливалась дежурная смена. Мастерские тоже опустели, только молодой парнишка за столом приемщика – тот самый Малой, о котором говорил Егорыч. Пока загоняли платформу да пока Юрик подгонял кран-балку, чтоб вздернуть контр'oллера, Серёга присел на скамью в уголке. Подустал что-то за день. Привалился к спинке, прикрыл глаза – и очнулся только, когда Пашка осторожно потряс его за плечо.
– Серег… Серега!.. Ты шел бы домой. Мы тут и без тебя справимся.
Сотников, продрав глаза – очень уж сладко задремал, – огляделся: железная туша уже висела на цепях, и молодой помогальник крутился вокруг нее с плазменным резаком, примериваясь, с чего бы начать. Рядом, уперев руки в боки, стоял Егорыч, с изрядной долей скепсиса поглядывая на него.
– Давай, командир, что ты в самом деле, – поддержал его Макс. – Нам тут делов на полчаса. Ща Егорыч ускребется, и на боковую.
– Список в двух экземплярах. Один сегодня в Комендатуру, второй мне завтра утром принеси, – поднимаясь, сказал Сергей. Закинул на плечо СКАР, обменялся рукопожатием с ребятами. – Часам к девяти. До Совета нужно почитать, посмотреть, сколько мы в Арсенал добавили.
– Сделаю, – кивнул Пашка.
– Э!.. Сергей! Серёга!.. Погодь-ка… – от платформы махал рукой Алексей Егорыч. Подошел, протянул сухонькую ладошку. – Уходишь уже?
Сотников кивнул.
– Ну, лады. Давай, отдыхай. Я это, чего вспомнил… Еще новость-то я забыл сказать. Тот мужик, которого вы на днях приперли… так ведь и помер. Правда, говорят, перед этим в себя на короткое время пришел. Вызвали к нему Самого. Он из палаты всех выгнал – и о чем-то с ним один на один говорил…
– О чем же говорили? – спросил Злодей.
Алексей Егорыч развел руками.
– Да разве скажет? Говорит – ничего важного рассказать не смог, помирал… Но я все же думаю – что-то сказать он успел… Не зря же он там кучу времени проторчал.
– Если что и сказал – думаю, генерал сам разберется, важно это или нет, – сказал Серега. – И если необходимо – вынесет на Совет.
– Так я ж разве что против говорю? – пожал плечами Егорыч. – Спросил новости – вот и докладываю…
Сам – так за глаза называли Главу Совета. Генерал Важняк Владимир Иванович, фактически – глава общины. Правда, в том, что Важняк говорил со стариком, Сергей ничего особенного не видел. Попахивающей историей и должен заниматься тот, кто в курсе дел общины, причем – как общеизвестных, так и засекреченных. А вот о чем они общались – это да, очень интересно послушать… Но тут уж как руководство посчитает. Нужно будет – доведут. Нет – значит, не для широкой огласки информация.