Человек из прошлого
Шрифт:
Старый дом… Таинственный дом… Баскервильская собака. Впрочем, не будем преувеличивать. Собаки нет. Однако дом выглядит достаточно таинственным и совершенно пустым. Исключая, может быть, привидения. Но ничего, при отсутствии других свидетелей приступим к допросу привидений.
"Допрос привидений" — надо будет предложить этот сюжет моей знакомой художнице. Жалко, что я раньше не догадался. С этими мыслями приближаюсь к гаражу. Широкие двойные ворота заперты на замок. Замок массивный, тяжелый. Снаружи — никаких признаков машины. Медленно обхожу здание, пока не оказываюсь на противоположной
Вот он, значит, искомый Танев. Дожили все-таки до волнующей встречи. Только не думайте, пожалуйста, что перед нами бородатый бандит с черной повязкой на правом глазу. Человек, стоящий у входа в комнату, невысок, плечист, чуть покрупнее своего брата. Образец элегантности. Хороший темно-серый костюм, белоснежная рубашка, светло-серый галстук, седоватые, аккуратно подстриженные и причесанные волосы, гладко выбритое матовое лицо, на которое годы не наложили особого отпечатка. В темных глазах есть что-то от наглого спокойствия брата, но взгляд гораздо живее и значительно высокомернее. Вышеупомянутый взгляд скользит по моему лицу и вопросительно останавливается на пистолете.
Танев едва заметно кивает.
— Вот где, значит, зимует искомый рак, — говорю я несколько сердечнее.
— Так"? Это на каком жаргоне? — поднимает одну бровь Танев. — И что за манера — размахивать перед моим лицом пистолетом? Кто вы, собственно, такой?
Не выпуская из правой руки пистолета, достаю левой служебное удостоверение и показываю любознательному гражданину Таневу.
— А!.. А я принял вас за вора. Насколько мне известно, милиция уже давно не пользуется пистолетами в беседах с мирными гражданами.
— Совершенно верно, — киваю. — И не "давно", а с самого начала. Однако это касается только мирных граждан. А вы не из мирных, как я имел случай заметить одной вашей родственнице.
При этих словах я шутливо грожу Таневу пальцем, насколько пистолет позволяет мне это делать.
— Не очень понимаю… — произносит Танев, не выражая абсолютно никакого беспокойства
— Еще поймете. Но пригласите же меня в дом! Я замерз на этой цементной лестнице.
— Почему не пригласить, — соглашается почти любезно Танев. — Машина в гараже. Сейчас я ее выведу, и через пять минут будем дома.
— Не хочу затруднять вас. Можно поговорить и здесь. Тем более что у вас есть электрический камин. Погреемся и поболтаем. У меня к вам, в сущности, лишь один вопрос.
И поскольку Танев все еще не решается пригласить меня в свою берлогу, я легонько подталкиваю его и вслед за ним вхожу в комнату. Здесь действительно тепло. Светит лампа достаточной мощности, так как окна плотно заколочены ящичными досками. Помещение
Сажусь на один из стульев и гостеприимно указываю пистолетом на другой. Танев тоже садится, не очень охотно, но совершенно спокойно.
— Предложили бы что-нибудь, — подначиваю я его снова. — Все-таки гость пришел.
— Что пьете? — сухо говорит Танев, ставя передо мной пустую рюмку.
— Мастику.
— Как видите, мастики у меня нет, — равнодушно заявляет хозяин.
— Неужели Медаров все выпил? — невинно спрашиваю я. — Или то, что осталось, вы выплеснули на его одежду?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— А пустую бутылку от мастики куда девали? — продолжаю я по-детски любопытствовать.
— Но я действительно не понимаю…
— Не понимаете? Хорошее дело! Элитный резидент гестапо — и не понимает таких простых вещей!
— И этот ваш намек мне непонятен.
Темные глаза смотрят на меня безучастно. Думаю, что эти глаза никогда и ничто не могло смутить.
— Ладно… — произношу с легким вздохом. — Придется начать с самого начала. Я считал вас деловым человеком, с которым мы быстро поймем друг друга, но я видимо, ошибся. Значит, начнем сначала. Где вы были последние три месяца, Танев?
— В провинции…
— Провинция велика. Более ста тысяч квадратных километров. Где именно вы были?
— Главным образом, в Банкя.
— С какой целью?
— Отдых. Ванны.
— Отдых от чего? Ваше основное занятие, как я выяснил, — безделье.
— Раньше я работал.
— Знаю. В гестапо. Но сейчас не работаете. На что вы живете, если не секрет?
— Отец оставил мне кое-что…
— Когда умер ваш отец?
— Восемь лет назад.
— Это "кое-что" в таком случае должно быть не столь уж малым, чтобы содержать вас столько времени.
— Я живу скромно.
— Да, я знаю: машина, увеселительные прогулки, пирушки, подарки Мими и другим прелестным созданиям. Действительно скромно. Кого вы посылаете разменивать золото?
— Какое золото?
— Странный вопрос. Золото, которое завещал вам отец. Или есть и другое?
— А!.. Верно. — Танев кивает, словно речь идет о забытой мелкой детали, которую он с трудом вспомнил. — Отец оставил мне известное количество золотых монет, но основные его ценности — это разные семейные украшения. Я постепенно их реализовывал, по мере необходимости.
— Гм… Пока что вы солгали трижды. Посмотрим, что будет дальше. Можете ли вы объяснить мне, почему ваш отъезд совпал с выходом Медарова из тюрьмы?
— Я не знаю, когда Медаров вышел из тюрьмы.
— А от кого вообще вы узнали, что он вышел? И когда узнали?
— От вас узнал. Сейчас, — отвечает Танев, глядя мне прямо в глаза.
— Ваше бесстыдство действительно феноменально, — признаюсь. — К сожалению, голым бесстыдством вы ничего не достигнете.
— Я же сказал вам, что три месяца отсутствовал, — сухо напоминает мне Танев. Только вчера вернулся.