Человек из-за Полярного круга
Шрифт:
— На самом, — засмеялся Логинов.
— Ну, тогда идите по домам, а мы тут справимся.
— Прокопий, занеси глухаря в управление и иди отдыхай, — распорядился Логинов. — Ты, Пензев, отгони тягач, а я вот тут прилягу, полежу…
— Приляг, приляг. — Спиридонов снял с себя телогрейку и раскинул ее на штабель.
Парни принялись за кран.
Глава двадцать первая
Логинов проснулся от того, что кто-то стучал ему по подошве сапога.
— Передай своим, бригадир, пол-ящика я ставлю. Я понимаю, и ты понимаешь, что эта халтура больше не стоит, так?
— Не понял, — совсем проснувшись, сказал Логинов.
Белоголовый ржаво засмеялся.
— Не хитри мне, знаем мы тебя, — погрозил он пальцем Логинову: — Ты что хотел: кнопку нажал и… монтаж крана… два ящика… Халтурщик ты, Логинов. Вот ты кто, — вдруг вспылил Белоголовый.
Михаил подошел поближе к Белоголовому. Шутит? Нет.
— Если так, нам ничего не надо. Хамство не лучший метод отделаться от ответственности. Ну да ладно, черт с тобой. Не тебя, нас просил начальник.
Михаил поднял со шпал телогрейку, отряхнул и подался к себе в бригаду.
— Что же вы меня оставили? — упрекнул ребят Логинов.
— Будить не захотели, — отозвался Пензев.
— Видел Белоголового, — сказал Михаил и замолчал.
— Ну?
— Приходить велел? — с готовностью спросил Пензев.
— Не могу, говорит, заплатить. Начальство наряд не пропускает — передай ребятам.
— Ну, а ты что?
— Ну я что. По-товарищески, говорю, ладно… Соседи…
— А что же он тогда, гад… Вот гад — нагорбатил…
— Ну хрен с ним, зато флаг, — поднял руку Пензев.
Михаил дальше слушать не стал. Посмотрел график. Как раз сегодня профилактика семерки. Он давно собирался заменить блок на оголовке, но тянул до законной остановки, по графику.
— Ушаков не приходил? — спросил Логинов Пензева, уже держась за дверную скобу.
— Ты что, оглох? Бригадир тебя спрашивает, — встрял дядя Коля.
— Слышу, — отозвался Пензев. — «Семерку» ремонтирует.
Михаил хлопнул дверью…
Через час к Логинову на площадку прибежала взмыленная секретарша.
— Логинов, — устало сказала она, — вот и ищи вас. Позвоните начальнику.
Михаил пошел в прорабскую, навстречу ему бежал Белоголовый и махал руками, как вертолет лопастями.
— Логинов, Логинов!
— Ну, чего тебе? — сказал Михаил.
— Ну что ты, брат? Пошутить нельзя. Вон я тебе привез и магарыч… подпиши ведомость.
— Выпиши наряд — подъем стрелы, монтаж, демонтаж двигателей… А это не надо.
Логинов обошел Белоголового и зашел в прорабскую. Поднял трубку. Набрал номер. Ответил Бакенщиков.
— Я вас слушаю, Евгений
— Ты кого спросил? Остановил кран номер семь!
— Мне никого не надо спрашивать, — ответил Логинов. — По графику…
— Вы мне сорвали объект… — перешел на «вы» Бакенщиков. — Много на себя, Логинов, берете.
— Сколько наваливаете, столько и беру. Вы же сами подписали график, и, стало быть, он приобрел силу закона…
— А вы меня спросили? Кто, я тебя спрашиваю, здесь начальник?
— Я не глухой, — вдруг сказал Логинов. — Должен быть порядок, система…
— Если тебе не нравится, если и впредь самоуправство… то можешь подать, Логинов, заявление. Все!
Логинов положил трубку, в висок гулко ударили слова «ты кого спросил?». Что это, разгон, срыв? Да нет, подумал Логинов. Самоутверждение. Перед кем? Опять не то. Тут нечто большее. Бакенщиков не мальчик и не истеричка. Выходит, график для Бакенщикова — пустой звук. Да и закон, который он сам затвердил, — только для меня закон. Я как личность для Бакенщикова не существую…
Михаил Логинов через час принес заявление. Бакенщиков расчеркнул: «в кадры».
Назавтра Михаил пришел в управление с обходной.
— Акты о передаче материальных ценностей принесли? — спросил главный бухгалтер.
— Я не подотчетник. Все, что на мне числилось, я сдал на склад, в обходном есть роспись. Инструмент у меня был личный с материка, оставляю его ребятам, так что подбивайте «бабки»…
— А где роспись Шаврова?
— Сейчас будет, — он пошел в прорабскую.
— Что, Михаил? — Шавров поднял голову от бумаг.
— Подпишите.
Шавров взял из рук Михаила обходную.
— Подожди меня здесь.
К Бакенщикову Шавров не вошел, а ворвался.
— Ну что ты такого парня… — помахал он обходной.
— Погоди, сядь.
Шавров сел напротив Бакенщикова.
— Родить нельзя годить. Логинов уезжает…
— Как уезжает? Кто его отпустил? Пусть повинится и работает…
— А в чем он виноват? Он же по науке действовал. Так никогда график не отладим…
— И ты туда же, — вспылил Бакенщиков. — Нашлись мне хозяева… Охоту устраивать глухариную, за тягач с тебя вычту.
Шавров отпихнул пепельницу.
— Может, и мне подать в отставку?
Бакенщиков придвинул обходной лист, написал несколько слов и пихнул Шаврову.
— Пусть твой бригадир ума наберется.
— Это еще надо посмотреть — кому… Эх, Женька, видать, мы с тобой постарели. — Шавров тяжело поднялся со стула, тихо вышел из кабинета и осторожно закрыл за собой дверь, словно оставил там тяжело больного.
Михаила Шавров нашел у Логиновой. Валентина сидела за своим столом. Михаил стоял у окна. Когда появился Шавров, они замолчали, но Григорий Григорьевич поймал обрывок фразы.