Человек, которого не было
Шрифт:
Я позвонил Спилзбери, и мы договорились встретиться в клубе «Джуниор Карлтон». Там за рюмкой хереса я рассказал ему о своем деле. После минутного размышления он дал мне одно из тех кратких и полных толкований, которые не раз убеждали присяжных и даже судей. Его совет вселил в меня надежду. Если на тело надеть спасательный жилет, мы можем использовать труп человека, который либо утонул, либо умер от почти любой естественной причины. Жертвы авиационной катастрофы над морем умирают от повреждений, полученных во время удара самолета о воду, тонут или погибают просто от отсутствия помощи в море; имеют место и случаи шока. Итак, поле наших поисков сужалось.
Мое мнение о Бернарде Спилзбери полностью оправдалось. Этот удивительный человек отвечал
Теперь нам предстояло навести справки о недавно умерших людях. Мы не могли делать это открыто. При всех условиях нам следовало избегать всего того, что могло вызвать разговоры вроде: «Вы не слышали? Очень странно, такой-то спрашивал на днях такого-то, где можно достать труп». Мы приступили — к поискам с чрезвычайной осторожностью. В общем, все это выглядело почти как у Пиранделло — «шесть офицеров в поисках трупа» [3] .
3
Имеется в виду пьеса Луиджи Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора». — Прим. ред.
Одно время мы уже серьезно подумывали, что нам придется похитить труп на кладбище, но пока у нас оставались другие пути, мы хотели испробовать их. Нам удалось навести кое-какие справки у военных врачей, которым мы могли доверять. Но как только намечалась возможность заполучить труп, оказывалось, что либо родственники не дают согласия, либо нельзя доверять тем людям, которые, пожалуй, отдали бы нам труп своего близкого. Нередко нас не устраивала причина смерти.
Наконец, когда нам осталось только или обратиться в морги или расширить круг лиц, посвященных в тайну (а это, несомненно, вызвало бы всевозможные слухи), мы услышали о человеке, который только что скончался от воспаления легких после длительного пребывания на морозе.
В патологическом отношении труп как будто отвечал нашим требованиям. С лихорадочной быстротой мы начали наводить справки о прошлом умершего и его семейном положении. Мы убедились, что родственники сохранят в тайне тот минимум сведений, который придется им сообщить: мы могли сказать, что цель поистине благородная и что останки будут достойно погребены, хотя и под вымышленным именем.
Согласие, за которое мы по сей день чрезвычайно благодарны, было получено при условии, что никто никогда не узнает фамилии умершего. Поэтому я скажу здесь только одно: это было тело человека лет тридцати с небольшим.
Из предосторожности я еще раз посоветовался с Бернардом Спилзбери. Он был вполне удовлетворен: воспаление легких подходило как нельзя лучше, ибо при этом заболевании в легких скапливается некоторое количество жидкости, как и в том случае, если человек умер в морских волнах. Патолог-анатом, заведомо предполагающий, что перед ним утопленник, вряд ли обнаружит во время вскрытия разницу между жидкостью в легких (которые уже начали разлагаться) и морской водой. Спилзбери закончил нашу беседу характерным для него уверенным заявлением:
— Вам нечего бояться вскрытия в Испании. Обнаружить, что этот молодой человек не утонул, сумеет лишь патолог-анатом с моим опытом, а такого в Испании нет.
Мы позаботились о том, чтобы тело хранили в подходящем холодильнике, пока мы не будем готовы использовать его.
3. «Операция Минсмит»
Теперь требовалось получить одобрение начальства. Прежде всего операции следовало дать условное наименование. За исключением названий крупных операций, которые придумывал сам премьер-министр, все наименования брались из списков, составляющихся для различных штабов. Я выяснил, какие названия значились в
4
Мinсеmеаt — начинка (англ.)
В списках оно было восстановлено недавно, после применения его в одной успешной операции. К этому времени мой юмор стал несколько мрачноватым, и я решил, что это слово подходит. Итак, операция получила название «Минсмит».
Затем надо было решить, куда отправить тело. Взвесив все «за» и «против», я наконец выбрал городок Уэльва в Испании. В Уэльве, как нам было известно, активно действовал немецкий агент, имевший тесный контакт с испанцами — чиновниками и другими лицами. Если тело достигнет Уэльвы, все шансы за то, что бумаги и вещи умершего попадут к агенту. Даже если обстоятельства помешают этому, он сумеет достать копии документов или получит подробнейшие сведения о них и уж, конечно, предупредит свое начальство в Мадриде, которое постарается перехватить документы в более высокой инстанции. Риск заключался лишь в том, что тело и документы могли быть сразу же переданы британскому вице-консулу в Уэльве. В этом случае немецкий агент не узнал бы ровным счетом ничего. Но испанцы и немцы сотрудничали настолько тесно, что законные действия были маловероятны, и если бы нашелся испанец, который захочет поступить в соответствии с существующими законами, то, я был уверен, несколько других непременно помешают ему.
Еще одно преимущество нашего выбора заключалось в том, что город Уэльва находится не слишком близко от Гибралтара. Мы не хотели, чтобы испанцы отправили тело туда. Появление в Гибралтаре трупа офицера, в действительности не существовавшего, могло вызвать разговоры, которые, несомненно, дошли бы до многочисленных немецких агентов, получавших информацию от испанцев, посещающих Гибралтар.
В Адмиралтействе, у главного гидрографа военно-морских сил, я навел справки относительно погоды и приливов в различных точках испанского побережья во все времена года. Счастье и тут не изменило нам. Хотя приливные течения здесь проходят вдоль берега, в апреле в этом районе преобладает юго-западный ветер, и главный гидрограф считал, что «предмет», по всей вероятности, будет дрейфовать к берегу. А тело в спасательном жилете больше подвержено воздействию ветра, чем «предмет», о котором я говорил с гидрографом.
Значит, Уэльва. Мы не сомневались, что тело прибьет к берегу и впоследствии оно будет передано британскому вице-консулу для погребения. Мы были также уверены, что немецкий агент доставит все бумаги или по крайней мере копии с них верховному командованию германских вооруженных сил. Забегая вперед, скажем, что он оправдал наше доверие.
Теперь надо было подумать о средствах транспортировки. Если сбросить тело с самолета, оно, ударившись о поверхность воды, получит повреждения.
Итак, оставались три способа спуска трупа в море: подводная лодка, летающая лодка или один из кораблей, которые сопровождали наши транспорты, следовавшие вдоль испанского берега. Мы избрали подводную лодку, так как она могла близко подойти к побережью, не рискуя быть замеченной, и я обратился за разрешением к заместителю начальника военно-морского штаба обсудить этот вопрос с адмиралом Барри, командующим нашими подводными силами. Разрешение было дано.
Адмирал Барри по достоинству оценил нашу идею и направил меня к начальнику своего штаба. Последний сказал, что «начинку» можно перевезти на одной из подводных лодок, которые более или менее регулярно ходили на остров Мальта. Эти лодки доставляли на остров важные, хотя и не слишком громоздкие, предметы. Несмотря на размеры контейнера — примерно 200 сантиметров в длину и около 60 сантиметров в диаметре, — начальник штаба считал, что его можно поместить внутри прочного корпуса подводной лодки и поднять наверх для спуска на воду через боевую рубку.