Человек, которого я убил
Шрифт:
И вот теперь он появляется в офисе, плетет нелепую историю об убийстве. Что все это может означать? Увидел, что она в агентстве, решил, что собирается продолжить расследование, и задумал от нее избавиться? Но почему не избавился? Момент был вполне подходящий: раннее утро, на улице ни души, в офисе она одна, беззащитная слепая девушка. И потом, он что, все эти десять месяцев сидел у нее под окном, опасаясь, не начнет ли она расследование, и вот дождался? Бред! И к чему эта идиотская история? Она-то уж вообще не пришей кобыле хвост. Никакого нет смысла Данилову на себя наговаривать.
Да есть ли здесь, вообще, в чем-то смысл?
Виктор
Киллер адвоката Беляева – чем не повод? Он позвонит и расскажет ей о том, что поймали киллера. С точки зрения реального расследования эти сведения для нее ничего не стоят, но зато она поймет, что Виктор продолжает их общее дело, отнесся ко всему вполне серьезно, а он сможет узнать, так, между прочим, где она и все ли в порядке.
Но вот тут-то он промахнулся. Сведения о киллере для нее оказались очень важны, но почему-то расстроили.
– Жаль, теперь придется искать другой вариант, – непонятно проговорила она и отключила мобильник.
По крайней мере, он узнал, что она в парке, в многолюдном месте, и в ближайшее время опасность ей не грозит.
Но тут его отвлекли: заставили заниматься основной работой – срочно подготовить отчет. Виктор писал механически, не переставая думать о Полине, Данилове и о том, что все это значит и какие для нее могут быть последствия. В конце концов он стал путаться в фамилиях и числах, делать элементарные ошибки, в сердцах отбросил от себя эту невыносимо мешающую ему работу и набрал номер мобильника Максима. Он не знал, что ему скажет, не знал даже, что именно он у него хочет узнать. Самым подходящим, пожалуй, было бы задать воландовский вопрос: «Вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебницах для душевнобольных?» Или что-нибудь в этом роде. Но Максим не отозвался. Тогда он позвонил по двум домашним – в квартиру и в дом, но и там никто не взял трубку.
Виктор снова попытался сосредоточиться на отчете, и ему даже удалось написать три вполне связных абзаца, но потом мысли опять потекли в другую сторону. Что он за тип, этот Максим, и какого черта ему нужно от Полины?
Она ему говорила, что утром пыталась поговорить по телефону с его матерью и невестой, но контакта не получилось – нужна личная встреча. А если ему с ними встретиться?
Ну и что он скажет? «Уважаемая Зоя Михайловна, дорогая Татьяна, не замечали ли вы в последнее время за вашим сыном и женихом каких-нибудь странностей? Не сообщал ли он вам о том, что кого-то там убил? Ах, вы даже знаете кого?! Вот и прекрасненько! Не могли бы поделиться со мной этими чрезвычайно важными сведениями?»
Ерунда какая-то!
Виктор снова прозвонил Максиму – безрезультатно. Переключился на отчет и написал еще четыре абзаца. Потом опять позвонил и опять поработал.
В два часа он не выдержал, отпросился с работы и поехал к Данилову.
Данилова дома не оказалось. Но Виктор продолжал упрямо давить на кнопку звонка. Он слышал сумасшедший трезвон, раздающийся за дверью пустой квартиры, но не желал вот так запросто сдаться и уйти ни с чем. Выломать к чертовой матери эту дверь, подумал он в бессильной
– Чего долбишься, видишь, нет его, – напустилась она на Виктора. – Уходи, я сейчас милицию вызову!
– Полицию, бабуля, полицию, – в какой-то вдохновенной злости рассмеялся Виктор.
– Все одно, тебе не поздоровится, убирайся!
– А давно его нет? – Виктор ткнул кулаком в дверь.
– Я что, за ним слежу? – проворчала соседка и о чем-то надолго задумалась. – Дня два или три. Нет, два. Точно. Два дня назад он вышел на ночь глядя, часов уже девять было. Да, девять, «Время» как раз началось. Слышала, как дверь хлопнула, выглянула в окно – он сел в такси и укатил. С тех пор и не видела.
– А как он вообще в последнее время? – Виктор неопределенно покрутил рукой в воздухе.
– Что – как?
– Ну, ничего странного не замечали?
– А, так вы из милиции? – обрадовалась неизвестно чему бабуля.
– Почти, – не стал разочаровывать ее Виктор.
– Нормальный мужик, – затараторила она, – вежливый, положительный, тихий. Попоек не устраивает, собак не держит, как некоторые.
И она начала подробно рассказывать о том, как жутко топает соседская собака сверху, но Виктор ее прервал:
– Спасибо большое, вы очень помогли следствию.
Ему вдруг пришла в голову одна совершенно нелогичная, но страшная мысль: Максим Данилов в их офисе вместе с Полиной. Он сбежал по лестнице вниз. Позвонил Полине, она не отозвалась, и тогда мысль приобрела прямо-таки осязаемую форму. Виктор запрыгнул в машину и помчался в агентство.
В офисе стоял резкий запах чужих духов, но не было никого. Видимо, Полина действительно недавно с кем-то здесь встречалась – судя по запаху, с женщиной. Это его совершенно успокоило. Но от пережитого стресса – той страшной картины, которую нарисовало его обезумевшее воображение, – он почувствовал ужасную усталость. Опустился в Полинино кресло и довольно долго сидел, приходя в себя. С кем она здесь встречалась? Вероятно, они разминулись в каких-нибудь несколько минут. Понятно, почему не ответила на звонок – отключила телефон, чтобы он не мешал разговору. Она всегда так делала. Он, впрочем, тоже. Все хорошо, ничего страшного не произошло. И не произойдет. Разве может с ними еще что-нибудь случиться после всего?..
И все-таки – с кем же она здесь встречалась?
Виктор открыл ящик стола, надеясь найти какую-нибудь запись. Полина иногда по старой привычке делала пометки. Во всяком случае, дома на ее столе он видел тетрадь с номерами телефонов, какими-то короткими набросками мыслей и прочим. Но никаких записей об этой встрече он не нашел, зато наткнулся на Полинину рукопись.
Сначала ему показалось, что это что-то вроде протокола разговора Полины с Даниловым, только смущало слово «Пролог», потом понял, что это роман.
Полина пишет роман о Максиме?
Не понятно почему, это его ужасно взволновало. И стало немного жутко. И неудобно его читать. Словно он незаконно, без спросу проник в сокровенную тайну Полины. Было в этом что-то непорядочное и…
Виктор отодвинул от себя стопку, решив, что просто не имеет никакого морального права читать рукопись. Это было бы равносильно тому, как красть из ящика чужие письма или от праздного любопытства заглянуть в чужой дневник.
Впрочем, любопытство его было совсем не праздным. И не любопытством вовсе… Но все равно!