Человек, который хотел понять все
Шрифт:
На стене громко тикали массивные бронзовые часы.
— — Сколько дневных живет в Общежитии?
— — Не знаю — я их не видела ни разу. Судя по количеству жилых комнат — человек двадцать-тридцать.
— — Как так не видели? — удивился он, — Должны же вы хоть иногда с ними встречаться?
— — Должна. — Таня ела, аккуратно отрезая маленькие кусочки гусятины. — Но не встречаюсь.
— — Так откуда ж вы знаете, что они вообще существуют?
— — Я их чувствую … — она запнулась, не зная, как объяснить, — И посуду на кухне они с места на
«Интуитивное мышление женщины …» — подумал Франц.
— — А что люди здесь вообще делают?
— — Работают большей частью. А подследственные в активной фазе следствия — те к следователю и адвокату ходят. Попеременно.
— — А в выходные, праздники?
— — Праздников здесь не бывает. В выходные можно пойти в кино, в театр … или за город поехать. Здесь природа очень красивая и, главное, разнообразная: на восток от Города — море, на запад горы, за горами лес … Я вас когда-нибудь в горы свожу, — Таня улыбнулась, — очень люблю туда ездить …
— — Подождите, — остановил ее Франц, — мы с вами находимся на Земле?
— — Да. — Таня кивнула головой. — Но на какой-то другой … не на той, что раньше.
— — Что находится за лесом и морем?
— — Не знаю.
— — Как так не знаете?
— — Так: добраться туда невозможно, а спросить не у кого — никто не знает.
— — А что на севере и юге?
— — На север и юг Город бесконечен.
«Господи, с ума ведь можно сойти.» — подумал Франц.
— — И давно вы уже здесь?
— — Почти год. Следствие против меня приостановили очень быстро, на вторую неделю. С тех пор работаю.
— — Где?
— — В архитектурном отделе Магистратуры на полставки. А на вторые пол — рисую. — Она махнула в сторону картин, висевших на стене. — В последнее время стали хорошо покупать.
— — В архитектурном отделе … — повторил Франц, — И что же вы в архитектурном отделе делаете, если не секрет?
— — Черчу. — Таня отпила из своего бокала, — они мне оставляют словесные описания и черновики с размерами, а я им начисто вычерчиваю, отмываю и расцвечиваю … Зайца один раз пририсовала … — неожиданно добавила она.
— — Какого зайца? — заинтересовался Франц.
— — Дали мне загородный дом чертить, нудный, как спичечная коробка, так я на генеральном плане в углу зайца нарисовала: как он на задних лапках сидит, а передними умывается.
— — И что?
— — Ничего, сошло … Видно, не заметили.
— — Кто «не заметили»? — Франц сформулировал, наконец, правильный вопрос. — Начальник, например, у вас кто?
— — Не знаю, я во всем Отделе единственная ночная служащая. — и, видя, что он не понимает, Таня объяснила, — Каждый понедельник я нахожу у себя на рабочем столе конверт с инструкциями на неделю, а сделанную работу по пятницам отношу в кабинет 825. — Она помолчала, а потом с выражением безнадежности в голосе добавила, — Уж не знаю, что они потом с моими чертежами делают.
— — Н-да … — растерянно протянул Франц, — А как вы эту работу нашли?
— — По объявлению
— — Здесь и газеты есть? — удивился он.
— — Газета. — поправила Таня. — Называется «Ежевечерний Листок Первого Яруса», я вам потом покажу … Гуся добавки не хотите?
— — Спасибо. — рассеянно отвечал Франц, подставляя тарелку. — Ну, ладно, с работой более или менее понятно … то есть, понятно, что ничего не понятно … А как вы продаете свои картины?
— — Частно. Через маленькую галерею в центре Города.
— — Кто хозяин?
— — Старый француз, очень смешной … производит впечатление полного безумца.
— — А покупатели кто, тоже безумцы?
— — Скорее всего … — и, видя, что он хочет задать очередной вопрос, она добавила, — Знаете, Франц, вы тут напрасно … как бы это сказать … человеческий смысл ищете — его здесь нет. А тот, который есть, того человеку не понять. Его только принять можно … И чем раньше вы примете, что окружающие для вас все равно что сумасшедшие, тем лучше будет, — на этом, как ни странно, тоже отношения строить можно.
— — А вы тоже сумасшедшая?
Таня рассмеялась.
— — Я — другое дело. — она помялась, понимая, что сказанное требует разьяснений, но почему-то не решаясь говорить. — Я, видимо, ваш «партнер». — наконец выговорила она и, по-детски покраснев, стала сбивчиво объяснять, — У меня есть теория, что здешние люди кажутся друг дружке безумцами не потому, что они действительно безумны, а потому, что живут как бы в перпендикулярных плоскостях — и оттого не понимают друг друга. Да что там говорить … ведь и живые люди часто друг друга не понимают, а уж здесь-то все это до последней крайности доведено. — она поерзала на стуле, — А чтобы человек на самом деле от одиночества не рехнулся, они посылают … или сводят … уж не знаю, как сказать … — она смутилась окончательно, — близких по типу людей вместе. То есть, это я так думаю …
— — Ладно. — согласился Франц, — Допустим, что все официальные лица живут, как вы выражаетесь, в «перпендикулярных плоскостях». Но остальные-то люди, люди на улице, они что — тоже перпендикулярные?… Скажем, если я с кем-нибудь в метро заговорю?
— — Я один раз попробовала. — усмехнулась Таня.
— — И что?
— — Вспоминать не хочется. — По ее лицу пробежала тень давно пережитой обиды.
— — Значит, по-вашему, мы с вами всем остальным тоже кажемся безумцами?
— — Думаю, да.
В течение нескольких секунд Франц обдумывал полученную информацию. Потом задал следующий вопрос.
— — Вот вы уже почти год здесь и все время без «партнера» — как это в вашу теорию укладывается?
— — Не весь год без партнера. — она подняла глаза и посмотрела ему в лицо. — Можно я потом вам об этом расскажу?
И Франц понял, что вопросы в этом направлении следует прекратить.
— — Конечно-конечно, извините … — торопливо согласился он и сменил тему. — А адвокат у вас, значит, хороший был — раз следствие так быстро приостановили?