Человек, который изменил всех

«Секс мода диско» – так называется фильм, посвященный одному из главных героев моды 1970-х Антонио Лопесу. Его имя в мире помнят только профессионалы, а в России почти никто. Поэтому смотреть фильм, который 13 сентября в российский прокат выпускают кинокомпания «Пионер» и ЦУМ при поддержке Vogue, надо обязательно и тем самым профессионалам, и вообще всем

нормальным людям. Во-первых, потому что это образец отличной документалистики, а во-вторых, потому что он дает не просто понять, но и почувствовать, что такое семидесятые, в чем их безусловное обаяние, а в чем разрушительная сила.

Антонио Лопес был гениальным fashion-иллюстратором и не менее гениальным (пусть он себя так и не определял) скаутом. Он выискивал новые лица, делал их своими моделями, а потом они становились звездами. И все они, те, кто, конечно, дожил до съемок картины, вновь попали в прицел кинокамеры. Среди них – стритстайл-фотограф Билл Каннингем, умерший от инсульта буквально накануне завершения монтажа. В качестве введения режиссер Джеймс Крамп использует монолог Билла – описание того, как Антонио рисовал, словно выдыхая магию из своих легких вместе с линией на бумаге. Об этой магии говорят практически все герои фильма, особенно те женщины, которых он рисовал. И одна из главных его звезд Пэт Кливленд, ставшая едва ли не первой темнокожей моделью, и Джессика Лэнг, которую он случайно нашел в Париже, ставшая вскоре звездой «Кинг-Конга», и Грейс Коддингтон, которая в те годы была начинающим стилистом. Она утверждает, что он был гигантом и с высоты своего гения умел видеть и предвидеть моду, что в иллюстрацию он вдохнул жизнь и фантазию, превратил ее в мечту, запечатленную на бумаге. «Он не делал зарисовки с натуры, – вторит ей бывший главный редактор парижского Vogue Джоан Джулиет Бак, – он создавал новое, придумывал его».

Фильм же убедительно показывает, что новым тогда было абсолютно все. Ведь это рождение pr^et-`a-porter, когда мода из чопорного кутюрного мирка богатых дам выходила навстречу молодым, не оглядываясь на

условности старого буржуазного мира. Сами дизайнеры становились частью не только богемы, но и элиты благодаря лицензиям и продажам той самой готовой одежды. Впрочем, было и встречное движение. В эпоху кутюра манекенщицы были синонимичны манекенам – неодушевленные красивые существа, в эпоху pr^et-`a-porter они ожили и превратились в юных девиц со всеми проблемами переходного возраста. Они хотели танцевать, веселиться, пить, курить и заниматься сексом. И все это отражалось и в одежде, и в драматургии показа, и в манере съемки. «Все, что было андерграундом, вышло на поверхность и перестало быть запретным», – говорит в фильме Боб Колачелло, легендарный соратник Энди Уорхола по журналу Interview. И все герои Антонио Лопеса были носителями этого нового. Но, как они сами мне объясняли, исключительно благодаря его таланту и магнетической привлекательности.

Так, шестидесятивосьмилетняя Пэт Кливленд в платье, словно сохранившемся из тех семидесятых, спускается ко мне в лобби нью-йоркского Roxy Hotel, достает из большой сумки комбучу, поясняя, что этот мексиканский напиток непременно надо пить в жару, и вспоминает, что, будучи студенткой High School of Art and Design, копировала рисунки Антонио Лопеса, но, когда он появился и стал рисовать ее саму, она ушла в модели и ни разу об этом не пожалела. Кори Типпин, один из главных fashion-персонажей того времени, юноша ангельской внешности и безусловного художественного дарования, бросил учебу в престижной Parsons, став частью арт-тусовки, а затем, по сути, одним из первых мейкап-артистов, потому что Антонио разглядел в нем этот безусловный дар. Все они рассказывают о том, как он в секунду выхватывал в толпе нужное лицо. И сразу же вербовал его в свою команду. Поразительно то, что все они шли за ним, бросая свои школы и университеты и понимая, что с ним всему научатся и все поймут про моду, про жизнь и про себя самих.

Конец ознакомительного фрагмента.