Человек, который любил Джейн Остин

О'Рурк Салли Смит

– Но мисс Найт, вы же хотели знать, почему для меня столь важно письмо Джейн, – тут же напомнил ей Дарси. – И я не слишком-то надеялся, что вы поверите моим объяснениям. Кстати, вот одна из причин, по которой я до сих пор никому ничего об этом не говорил.

– Тогда почему говорите мне? – задала Элиза вполне резонный вопрос.

– Да потому, – ответил Дарси, и в голосе его слышались нотки отчаяния, – что у вас есть нечто крайне мне необходимое. И мне ничуть не стыдно признаться, что я пойду решительно на все, лишь бы убедить вас отдать мне это письмо.

– Ах

да, как же я могла забыть! – выпалила в ответ Элиза. – Письмо от любовницы, которую вы бросили двести лет тому назад. Безумно романтично!

Щеки Дарси побагровели от гнева.

– Ни черта вы в этом не понимаете! – возмущенно воскликнул он.

– Чего именно она не понимает, Фиц?

Оба они обернулись и увидели Фейт Харрингтон, блондинка торопливо шагала к ним по дорожке. Дарси многозначительно поднес палец к губам, призывая Элизу к молчанию, и приветствовал улыбкой появление приятельницы.

– Элиза не в силах понять, как много трудностей возникает у коннозаводчиков при выведении новых пород скакунов-чемпионов.

Подыгрывая ему, Элиза смущенно потупилась, стала ковырять носком ботинка в высокой траве.

– Наверное, я просто глупая городская девушка, – виновато пробормотала она. И, подняв глаза на Дарси, скроила, по ее представлению, мину полного недоумения и непонимания. – Так это у кобыл рождаются жеребята, верно?

– Мне очень жаль прерывать процесс образования бедняжки Элизы, Фиц, – решительно перебила ее Фейт, – но в бальной зале находится поставщик из ресторана, и он совершенно взбешен тем, что вы запретили использование электричества в день праздника. Бедняга твердит, что не представляет, как будет подавать горячие блюда из дичи двум сотням гостей, если ему не разрешат пользоваться его драгоценными микроволновками.

Дарси вздохнул и отошел от изгороди.

– Я этим займусь, – пообещал он блондинке и тут же обернулся к Элизе. – Наверное, вам хочется посмотреть свою комнату. Я попрошу Дженни, она вас проводит. – Помолчав, он добавил: – Можем продолжить нашу дискуссию позже, если вы, конечно, не против…

В глазах Элизы вспыхнули озорные искорки, она энергично закивала.

– О, ни за что на свете не откажусь от этого удовольствия!

И они втроем направились к дому. Однако, не пройдя и десяти шагов, Фейт жестом собственницы взяла Дарси под руку и потащила вперед, пресекая все попытки дальнейших разговоров с гостьей.

– И еще прибыла флористка, ищет какие-то там горшки или что-то в этом роде, – продолжала трещать она, обращаясь исключительно к Дарси. – Утверждает, будто бы ты обещал ей все подготовить.

– Буквально вчера я говорил этой женщине, что Лукас встречает садовников у главных ворот. – В голосе Дарси слышалось раздражение. – Может, ты отвезешь туда эту флористку, пока я займусь поставщиком продуктов?

– Бедняжка!.. – сочувственно простонала Фейт. – Ну конечно, отвезу. Все, что угодно, лишь бы помочь тебе.

Элиза слушала их разговор еще несколько секунд, потом это ей надоело, и она молча шагала следом за парочкой. Ее волновало другое – степень правдивости невероятной истории, которую поведал

ей Дарси. Излагал он все это достаточно искреннее и убедительно, однако Элиза так и не смогла придумать хоть какие-то аргументы, дающие основание верить, что человек этот действительно мог перенестись в другой век.

– Надеюсь, вам нравятся розы.

В конце длинного коридора верхнего этажа, устланного пышными коврами и увешанного какими-то потемневшими портретами, по всей видимости предков, Дженни Браун отворила дверь и отступила в сторону. Заглянув в просторную, уставленную антикварной мебелью комнату, Элиза сразу заметила, что сквозной темой декора служат розы. Начиная от обоев с рисунком в виде этих цветов, роз на ковре и оконных занавесях и заканчивая мелкими розочками, искусно выточенными на деревянных стойках кровати. Словом, кругом были розы, розы и только розы.

Шагнув в Розовую спальню, Элиза увидела и свои сумки, они стояли на сундучке для белья у изножья кровати, поверх которой было накинуто шелковое покрывало нежно-розового цвета.

– Невероятно! – выдохнула она, потрясенная видом и убранством этой комнаты, напомнившей ей обстановку спальни в знаменитом фильме «Унесенные ветром».

– Да, просто дух захватывает, верно? – улыбнулась Дженни и подвела гостью к высоким стеклянным дверям, ведущим на балкон.

Элиза невольно ахнула, восторгаясь прекрасным видом на лужайки и поля Пемберли.

– Отсюда видно почти все поместье, – с гордостью сказала Дженни. – Говорят, будто бы прапрапрабабушка Фица, Роуз, имела привычку сидеть здесь, на балконе, и смотреть, как ее муж возвращается с охоты, скачет вон по тем холмам.

Дженни включила маленькую бронзовую лампу, и осветился альков, который Элиза с самого начала не заметила.

Там, на стене, над ванной с медными кранами и ножками, висел портрет стройной темноволосой женщины с полными чувственными губами, казалось, готовыми вот-вот дрогнуть в улыбке.

Элиза подумала, что художнику позировала самая красивая женщина, которую ей только доводилось видеть. И одета она была соответственно – в роскошное платье из бледно-розового шелка с вызывающе глубоким вырезом.

– Это она? – почти с благоговейным трепетом спросила Элиза.

– Да, сама знатная леди, – кивнула в ответ Дженни. – Говорят, как только лошадь хозяина поместья показывалась на холме, Роуз погружалась в ванну, наполненную розовыми лепестками. – Чернокожая красавица улыбнулась и указала на ванну. – И сидела там обнаженная, дожидаясь своего господина.

– Гм, звучит соблазнительно! – со смехом заметила Элиза.

Дженни тоже рассмеялась.

– О да. Хотя… с какой стороны посмотреть, – посерьезнев, сказала она. – Дело в том, что моя прапрапрабабушка собирала на плантации все эти чертовы розы, чтобы разобрать их на лепестки! Но времена меняются, не так ли?.. И нынче мы с Арти являемся желанными гостями в этом доме и можем выбрать себе любую комнату, какую только захотим.

– А эту когда-нибудь выбирали? – спросила Элиза.

Дженни выразительно пожала плечами.