Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище.
Шрифт:
Семьи предоставляли всем бесплатную крышу над головой, еду и медицинскую помощь. Хочешь жить лучше других? Иди, добывай деньги. Система Приютов могла предоставить почти любую работу, всё зависело от желания. Даже абсолютным бездельникам находилось применение. Их подключали через терминалы к Сети, где они могли выставить напрокат свои мозги, чтобы увеличить мощности Операторов. Самая низкооплачиваемая, но при этом и самая лёгкая работа, благодаря которой можно получать неплохие добавки во время обеда целую неделю.
Это всё в теории. На практике же, чтобы покинуть Приют и стать действующим гражданином, нужно было заработать достаточно денег, которые можно получить только на хорошей работе. Лучшую работу получали те, кто поддерживал близкие отношения с директором своего Приюта или
У Лизы были самые лучшие оценки среди своего потока, учителя гордились ею. На уроках труда, обязательных для всех, хвалили её целеустремленность и желание сделать что-то полезное для Города. Но когда по окончанию школы она вернётся в Приют, её оценки и ум не будут значить практически ничего. Да что говорить, даже трудолюбие выйдет ей боком.
В человеческих джунглях, коими были Приюты, вовсю действовало право сильнейшего. Какой смысл работать, если ты можешь выбить деньги у кого-то, кто слабее тебя? Тем более, в отличие от действующих граждан Синдиката, все жители Приюта получали расчёт не переводом денег на чип, а талонами, напоминавшими наличные. Ничего не стоило избить кого-нибудь, заставить выдать код от шкафчика, а потом приложить палец жертвы к считывателю и хорошенько поживиться. Охрана была на страже круглыми сутками, но вмешивалась только когда появлялись убитые. Но иногда и трупы прощались. Внутри Приютов образовывались банды, делившиеся по блокам или бригадам. Нередко помещения становились территорией войны между несколькими группировками, сбившимися вместе, чтобы защититься от других таких же бригад. По ходу дела многие забывали, что они собирались для самозащиты, и начинали давить на слабых сами, скатываясь до уровня своих бывших мучителей.
Больше всего, как всегда, доставалось Елизавете. Ей скоро должно было исполниться шестнадцать, а она всё ещё оставалась жертвой. Большую часть времени девушка была избавлена от тяжести существования в Приюте, проживая в корпусе для учащихся, но и там у неё возникали проблемы – и это при том, что охрана редко закрывала глаза на нарушения. Пару дней назад Сабрине пришлось подняться на второй этаж, найти парня, что домогался до её сестрёнки и сломать ему руку. Охранники закрыли на это глаза. Благодаря Сабрине им не пришлось наказывать маленького засранца.
В тот момент экс-принцесса испытывала необъяснимую злость: то ли на Елизавету, которая неспособна даже себя защитить, то ли на саму себя за то, что продолжает злиться на характер сестры.
Как бы то ни было, им нужно было выбираться.
В этот день Сабрина, одетая в тёмный рабочий комбинезон, толкнула дверь и вошла в кабинет директора. Саймонс с каждым годом становился всё толще и толще. За время пребывания в Приюте Сабрина неожиданно поняла, что в Старом Городе редко встретишь толстых людей. Почти все сидели на еде с утилизаторов, которая не располагала к перееданию. Саймонс, как и многие представители Семей, явно же питался натуральными продуктами. Насколько Сабрина помнила, у дедушки был собственный сад где-то во Дворце, где он выращивал фрукты и овощи, а также разводил рыб. Иногда отдел исследований Королевского Университета доставлял ему мясо клонированных животных. Сабрина однажды попробовала его. Выворачивало девушку порядком двадцати минут. Странно, думала она. Король, передавший множество функций тела машинам, продолжает питаться натуральными продуктами. Пожалуй, еда оставалась одной из немногих вещей, от которых он ещё мог получить удовольствие.
Саймонс
– Здравствуйте, моя дорогая мисс Доу. Какой вопрос вас сегодня беспокоит?
– Тот же, что и обычно, - Сабрина сжала кулачки, когда Торес назвал её фальшивым именем. Спокойно. Нужно держать себя в руках. Хотя бы недолго.
– Вы всё так же хотите покинуть Приют, - Торес покачал головой, поднял со стола информационный планшет и ногтём мизинца начал перелистывать её личное дело. – Что же, рабочие показатели на высоте, в несанкционированных деятельностях участия не принимали… - Саймонс кинул исполнённый подозрения взгляд на Сабрину. Ему сложно было представить, как выпускница офицерского курса Военной Академии, которую чуть ли не насильно держали в Приюте, может не предпринимать никаких действий относительно происходящего. Сабрина невозмутимо смотрела на директора. Она вела себя прилежно ради сестры. Ей нечего было бояться.
– Когда я пришла в первый раз, вы сказали, что с принесённым мною количеством денег заплатить за сестру я не смогу, - ровным голосом начала девушка. – Теперь у меня есть деньги. Я надеюсь, что вы войдёте в мою ситуацию…
Торес снова покачал головой. Уж очень любил он это делать, с неудовольствием подумала Сабрина. Встав из-за стола, он потёр заросший щетиной подбородок и произнёс:
– Моя дорогая Джейн, вы должны понять, что всё не так просто, как кажется. Семьи в первую очередь заботятся о том, чтобы вы могли самостоятельно встать на ноги. Не случайно люди, имеющие собственный дом и приносящие пользу обществу, называются действующими гражданами. В нынешнем состоянии, ваша сестра будет только обузой. Ей ещё нужно закончить школу. Потом же получить профессию. Для таких как она существуют курсы подготовки к работе. Когда ваша сестра закончит их, можно будет совсем не беспокоиться о трудоустройстве и…
Сабрина без слов начала расстёгивать комбинезон. Глаза Тореса расширились, дыхание стало частым. Девушка, скорчив самую сладострастную физиономию, на которую была способна, подошла к директору и аккуратным толчком вернула его на сидение. Сев на колени Саймонса, Сабрина впилась ему в губы, пустив свободную руку Тореса себе под комбинезон. От вкуса во рту директору её чуть не стошнило, но она продолжала активно работать языком.
Свободной рукой Торес нашарил коммуникатор, щёлкнул по кнопке связи и, оторвавшись от девушки, сказал секретарше:
– До завтрашнего утра я больше никого не принимаю.
Она отдала ему свою девственность, без всяких сомнений. А он не отказался. Сабрина знала, что чуть ли не каждая четвёртая девушка предлагала себя Саймонсу. Директор часто отказывался, щепетильно выбирая «товар». Но отказать внучке короля, принцессе, пусть даже бывшей, он не смог.
Сабрина знала, что не было цены, которую она не готова заплатить, чтобы вырваться из этой западни и вытащить сестру. Только это и имело значение.
Когда всё было кончено, директор отправил девушку обратно, сказав, что подумает над её предложением. Может даже постарается продвинуть имена Сабрины и Елизаветы выше по списку. Уже тогда девушка поняла, что сделано всё было зря. Холодная ярость охватила её. Но убить Саймонса на месте означало оставить Елизавету в одиночестве – Сабрина бы просто не пережила директора даже на день. Девушка вернулась на свою койку, пролежав до самого вечера. Она так и не отправилась на работу.
К вечеру вернулась бригада её блока. Народ отчаянно переговаривался. Речь, как всегда, шла о зарплате. Мимо Сабрины прошла особо шумная троица. Сколько денег бы ни принесли эти люди Торесу, им не светила свобода. Они были из профсоюза. Потенциальные бунтовщики, чьи имена находились в чёрном списке директора.
В голове Сабрины медленно созревал план. Осторожно поднявшись и скрипя зубами от боли, она поднялась с кровати и медленно направилась к рабочим, которые тут же замолчали, увидев её. Один из них, широкоплечий и пожилой, скрестил руки на груди и высокомерно воззрился на экс-принцессу: