Человек, который умел шутить
Шрифт:
Перед ним стояла Гретхен Мальпарто.
***
Часы на каминной полке показывали четыре тридцать. Гретхен задвинула шторы, и гостиная погрузилась в полумрак. Она ходила по комнате, куря сигарету и судорожно взмахивая руками. Она переоделась в юбку из набивного ситца и крестьянскую блузку. Ребенок, которого Гретхен звала Донной, спал в своей колыбельке на втором этаже.
– Что-то не так, – еще раз сказала Гретхен. – Ты бы хоть объяснил, что именно. Черт побери, неужели я должна просить тебя? – Она повернулась и вызывающе
Аллан растянулся на кушетке, держа в руке стакан со слингом из джина с водой, сахаром и мускатным орехом. Он лежал, разглядывая нежно-зеленый потолок, пока пронзительный голос Гретхен не вывел его из равновесия:
– Джонни, ради бога!
Он встрепенулся:
– Я здесь, рядом. Я пока еще не на улице.
– Скажи, что с тобой? – Она подошла к нему и присела на валик кушетки. – Это из-за того, что произошло в среду?
– А что произошло в среду? – Он почувствовал какой-то отрешенный интерес.
– На вечеринке у Фрэнка. Когда ты застал меня наверху с… – Она отвернулась. – Не помню, как его зовут. Такой высокий блондин. Ты, похоже, разозлился и подвыпил. Это из-за него? Мне казалось, мы договорились не вмешиваться в дела друг друга. Или, по-твоему, это одностороннее соглашение?
– Сколько времени мы уже женаты? – спросил он.
– Надо полагать, ты собираешься читать мне нотации. – Она вздохнула. – Валяй. Только потом моя очередь.
– Просто ответь мне на вопрос.
– Не помню.
– Мне казалось, жены всегда помнят, – задумчиво произнес он.
– Ох, брось ты. – Она встала с кушетки и подошла к проигрывателю. – Давай поедим. Я скажу, чтобы нам подали обед. Или ты хочешь поесть в городе? Может, ты почувствуешь себя лучше на людях, если мы не будем сидеть тут в тесноте?
Аллан вовсе не ощущал тесноты. С кушетки, на которой он лежал, нижний этаж дома был виден почти целиком. Комната за комнатой… как будто он поселился в административном здании. Снял целый этаж, даже два этажа. А в саду за домом стоит коттедж для гостей, в нем три комнаты.
Собственно говоря, Аллан вообще ничего не ощущал. Слинг подействовал на него как анестезия.
– Голову купить не хочешь? – спросил он.
– Не поняла.
– Каменную голову. Или, выражаясь абсолютно точно, из бронзированного термопласта. Подвергается воздействию режущих инструментов. Тебе это ни о чем не говорит? Ты сочла мой поступок весьма оригинальным.
– Давай-давай, мели себе.
Он напомнил:
– Год? Два? Приблизительно…
– Мы поженились в апреле две тысячи сто десятого. Значит, четыре.
– Изрядный срок, – сказал он, – миссис Коутс.
– Да, мистер Коутс.
– А этот дом? – Он понравился Аллану.
– Этот дом, – раздраженно сказала Гретхен, – принадлежал твоей матери, и мне надоело об этом слушать. Я очень жалею, что мы сюда переехали, лучше бы мы продали эту проклятую
– Скоро снова поднимется. Так всегда бывает.
Возмущенно глянув на него, Гретхен пошла через гостиную, направляясь к холлу.
– Я пойду наверх, переоденусь к обеду. Скажи, чтобы она подавала.
– Подавайте, – сказал он.
Гретхен злобно фыркнула и ушла. Он услышал, как зацокали по лестнице каблуки, затем топот стих.
Замечательный дом, просторный и современный, выстроен надежно, да и мебель роскошная. Он еще сто лет простоит. В саду полно цветов, холодильник ломится от еды. Ну чем тебе не рай, подумал он. Будто картина воздаяния за годы служения обществу. За все жертвы, за борьбу, за споры и перебранки. За миссис Бирмингэм и муки, испытанные на секционных собраниях. За постоянное напряжение в неумолимом обществе МОРСа.
Частью своего существа Аллан потянулся к этой жизни, зная, какое имя она носит. Джон Коутс очутился в своем собственном мире, который являл собой противоположность МОРСу.
Где-то прямо над ухом послышался голос:
– Небольшой островок «эго» остался.
Другой голос, женский, ответил:
– Только в глубине.
– Полнейший уход в себя, – сказал мужчина. – Шок, вызванный неудачей, провалом экстрасенс-тестов. Он уже стоял на пороге санатория, хотел вернуться и не смог.
Женщина спросила:
– Нет ли другого выхода, получше?
– В ту минуту ему нужен был хоть какой-то. Он не мог возвратиться к МОРСу, а помощи в санатории не нашел. Отчасти в этом виноват я. Впустую потратил время на тесты.
– Ты думал, что они помогут. – Казалось, женщина подошла поближе. – Он нас слышит?
– Сомневаюсь. Этого никак не определить. Каталепсия полная, поэтому он не может подать нам знак.
– Сколько времени это продлится?
– Трудно сказать: дни, недели, а может, всю оставшуюся жизнь. – Голос Мальпарто как будто удалялся. И Аллан напрягся, вслушиваясь в слова. – Не пора ли сообщить его жене?
– Ты можешь что-нибудь рассказать о его внутреннем мире? – Голос Гретхен тоже начал затихать. – Какая фантазия его поглотила?
– Спасительная. – Голос пропал, потом ненадолго зазвучал снова. – Время покажет.