Человек, который умер смеясь
Шрифт:
Райт: (Пауза.) Об этом тоже зашла речь.
Хог: Вы попросили его не упоминать об этом в книге?
Райт: Скажем так, я ему объяснил, что он мне усложнит жизнь, упоминая Бенни и прошлые делишки. Особенно ту историю с пропавшими деньгами…
Хог: Так это правда?
Райт: Неважно, правда это или нет.
Хог: А что важно?
Райт: Мое здоровье и благополучие. Не все те люди из прошлого умерли. Как минимум парочка из них до сих пор чертовски влиятельны. И они никогда и ничего
Хог: То есть даже столько лет спустя вы боитесь, что вас найдут в собственном бассейне лицом вниз?
Райт: Не ерничайте. Вы не знаете этих людей.
Хог: И что Санни ответил, когда вы ему это сказали?
Райт: Он сказал, ему обязательно нужно, чтобы книга была честной. Понятное стремление, но я ему ответил, что необязательно в эту чертову психотерапию втягивать меня. На мой взгляд, это эгоизм и отсутствие уважения, так я ему и заявил.
Хог: А он что?
Райт: Он сказал: «Для меня это важно. А если для меня это важно…»
Хог: «…то это важно»? А вы что ответили?
Райт: Я всегда разговаривал с Арти прямо. Сказал ему, что тогда у меня не остается выбора и придется письменно предупредить юристов его издательства, что я подам на них иск, если в книге будет хоть слово о моем прошлом и о моих прежних деловых связях.
Хог: А он как на это отреагировал?
Райт: Он выпил. А потом… потом еще выпил. Стал агрессивным. Потом заплакал. Все как обычно. Я попытался уложить его спать, но он заорал, чтобы я проваливал. Так что я поехал домой.
Хог: Во сколько это было?
Райт: Где-то чуть раньше часа ночи.
Хог: Как раз перед тем, как он мне позвонил.
Райт: На этот счет ничего не могу сказать.
Хог: А кто еще был в доме?
Райт: Вик. Он как раз при мне пошел спать. Хог: А Ванда?
Райт: Ее не было.
Хог: Полиция знает, что вы там были в ту ночь?
Райт: Я похож на идиота? Если я им скажу, что я там был, завтра же это появится во всех газетах. Я столько сил вложил в создание репутации, не хватало еще, чтобы меня связали с убийством Арти.
Хог: Но что такого криминального в том, чтобы заехать вечером к старому другу выпить рюмочку?
Райт: Я десятки раз видел, как слухи создают и рушат карьеры. Этому Лэмпу я ничего не сказал. Не его дело. Когда я уезжал, Арти был жив. Вам я говорю, потому что мы на одной стороне — на стороне Арти. Ну да, я знаю, что вы сейчас думаете: из криминальной среды, сидел в тюрьме, дружил с Бенни Сигелом, такой тип вполне может нажать на курок. Так вот, это неправда. Я руковожу крупнейшим актерским агентством в мире. Я уважаемый и авторитетный бизнесмен. Я на курки не нажимаю. Вот это правда.
Хог: Спасибо, что честны со мной.
Райт: Я никогда не лгу клиентам. В этом секрет моего успеха. Так что послушайте, Хог, раз Санни больше нет, а вы продолжаете работу над книгой, надеюсь, что вы сможете взглянуть на вещи с моей точки зрения.
Хог:
Райт: В том, что нет никакой необходимости тащить в эту книгу мое прошлое. Кому нужны судебные иски, а? Вы ведь талантливая творческая личность. Хорошо выглядите. Производите хорошее впечатление.
Хог: Я вообще потрясающий парень.
Райт: Из вас вышел бы потрясающий продюсер.
Хог: Я писатель.
Райт: Работа продюсера — это как писательство, только без пишущей машинки. Вам понравится. И я думаю, вы сможете многого достигнуть в этой сфере. Я бы не прочь заняться вашей карьерой. Лично с вами работать.
Хог: Это большая честь.
Райт: А почему бы и нет? У меня все схвачено на обоих побережьях. И я могу дать вам доступ к новым возможностям. Ради Арти. Мне достаточно снять трубку. Или не снимать…
Хог: Или не снимать?
Райт: Арти не рассказывал, что обо мне говорили в нашем родном районе?
Хог: Нет, не рассказывал.
Райт: Тогда я вам сам скажу и советую запомнить, если вы хотите еще хоть доллар заработать в этом или любом другом городе: «Не переходи дорогу Хешу». Подумайте об этом.
(конец записи)
ГЛАВА 15
— Знаешь, мне, похоже, было бы выгоднее не заканчивать эту книгу.
— Как это? — спросила она, лениво поглаживая мою ногу большим пальцем своей.
И Хармон, и Гейб очень ясно дали понять, что они меня финансово поддержат — если я не буду в это лезть.
— Но ты не станешь ее бросать. Ты ее закончишь, и закончишь так, как нужно.
— Ты же раньше сильно возражала против этой книги. Почему теперь передумала?
— Потому что знаю, что она для тебя значит. Я знаю тебя.
Я улыбнулся.
— Отчасти.
Было уже после полуночи, и мы лежали на кровати Санни — там все началось, и туда мы всегда возвращались. Освещением нам служил огонь, который я разжег в камине. Рядом с Лулу, которая не отрывала взгляда от контейнера белужьей икры на кровати, стояла в ведерке бутылка «Дом Периньон». Икра вроде бы странное лакомство для собаки, но не для такой, которая обожает макрель. Я протянул ей немного икры на тосте, и она чуть палец мне не откусила. Потом я снова налил нам шампанского, Ванда взяла свой бокал и сказала: «Сколь». Зря она это сказала.
Эти слова относились к другому полуночному пикнику в другой кровати. Кровать эта была в Лондоне, в гостинице «Блейкс», где мы с Мерили останавливались во время медового месяца. Вместе. Идеально. Навсегда. Я вылез из кровати и вышел на террасу, но волна меланхолии настигла меня даже там и затопила с головой. Той ночью в Лондоне все происходящее казалось таким правильным. И было правильным. И оставалось таким до сих пор.
— Что случилось? — спросила Ванда из комнаты.
— Ничего.