Человек, который умер смеясь
Шрифт:
Хог: А я?
Дэй: Я люблю тебя, Хоги.
Хог: Тогда зачем ты подожгла мою комнату?
Дэй: Я… я не собиралась тебя убивать. Я это сделала, чтобы ты переехал ко мне в большой дом. Ну по крайней мере, какой-то частью себя я этого хотела. Боже мой, Хоги, я опять схожу с ума. Я не знаю, что реально, а что нет… ты был моим новым рыцарем. В моем фильме. Какой-то частью своей личности я тебя хотела в ту ночь в папиной постели. А какой-то частью еще и боялась за тебя. Боялась сделать тебе больно. Та часть меня и подожгла комнату… черт, я уже не понимаю, что было на самом деле. Черт! Папа… папа
Хог: Наши отношения, Ванда… мне важно знать, это все на самом деле было? Или ты просто играла роль?
Дэй: Я люблю тебя. А ты любишь меня. Я рада, что ты теперь знаешь мой секрет. Я правда рада. Он встал между нами, а теперь это исчезнет. Поедем в Баху, Хоги. Прямо сейчас. До маминых похорон еще долго. Будем купаться голышом, жарить рыбу и пить текилу…
Хог: Очень соблазнительно…
Дэй: Отлично. Пойду соберу вещи. Вернусь через пару минут.
Хог:…только лучше я сначала позвоню лейтенанту Лэмпу.
Дэй: Лейтенанту Лэмпу? Зачем?
Хог: Ванда, ты больна. Ты сама это знаешь, ты говорила. Он позаботится о том, чтобы ты получила помощь. Тебе нужна помощь.
Дэй: Ты меня любишь? Если любишь, то сохранишь мой секрет.
Хог: Не могу.
Дэй: П-почему? Я не понимаю! Ты… ты подонок, тебе ведь всегда было на меня наплевать, правда?
Хог: Неправда. Я тебя люблю, Ванда, пойми это. Но еще я был привязан к Санни. Очень привязан. А ты его убила. И в смерти своей матери ты виновата. За это ты должна понести наказание. Я тебя защищать не буду.
Дэй: Не могу поверить.
Хог: Я сам мало во что верю, но в это я верю. Я звоню Лэмпу.
Дэй: Он тебе не поверит. Я буду все отрицать.
Хог: Поверит. Я записал весь наш разговор…
Дэй: Ах ты, подонок! Сволочь! Отдай мне эту пленку!
Хог: Нет! Ой, отпусти! Хватит!
Дэй: Отдай! Отдай ее мне, а то…
Хог: А то что? Ты и меня убьешь? А потом кого? Гейба? Хармона? Все кончено, Ванда. Кончено. Затемнение экрана. Конец.
(конец записи)
ГЛАВА 19
Но, конечно, еще не все было кончено — по крайней мере, для Ванды.
У нее еще была задумана сцена побега. Как только я выключил магнитофон, она выбежала из кабинета и взлетела по ступенькам. Через минуту она снова появилась — в топе на бретельках, шортах и кроссовках, с нейлоновой дорожной сумкой и ключами от машины.
Я ждал ее под лестницей.
— Куда ты, Ванда? — Я положил руки ей на плечи.
— В Баху, — спокойно ответила она. — Ты тоже можешь поехать, я своего приглашения не отменяла.
— Ванда, я не могу тебя отпустить.
— Если ты попытаешься меня остановить, это значит, что ты меня не любишь. Я в это не верю, Хоги.
Я покачал головой.
— Тогда до свиданья, Хоги.
Она легонько поцеловала меня в губы, потом проскользнула мимо меня и вышла на улицу.
— Ванда, я серьезно! — крикнул я ей вслед.
Теперь она уже бежала — бежала к своей «альфе», которая стояла с опущенным верхом на большой круговой подъездной дорожке. Ванда прыгнула в машину и запустила двигатель.
У меня машины не было. Мне ее было не остановить. Никак не остановить. И тут я посмотрел на газон и увидел копье, которым вчера гарпунил.
Она поехала к воротам, а я побежал к копью. Ворота начали открываться, а я разбежался и метнул. Я был в прекрасной форме, с хорошей растяжкой. Расстояние было в самый раз, копье пошло по прекрасной дуге, и прицелился я тоже хорошо. Копье попало прямо в центр ветрового стекла, и оно разлетелось от удара. Шины заскрежетали, маленький автомобиль съехал с дорожки и врезался в апельсиновое дерево.
Она распахнула дверцу автомобиля и стала вылезать, но бежать ей было некуда. Полицейские от ворот уже спешили к ней, проверить, все ли в порядке.
Чувствуя, что проиграла, Ванда осела обратно на сиденье.
Лулу сидела на крыльце. Ее явно впечатлило мое мастерство метателя. Я ей много раз про него рассказывал, но сама она ни разу не видела.
— У каждого должно хоть что-то хорошо получаться, — объяснил я ей. Потом я пошел в дом звонить Лэмпу.
Бар на бульваре Санта-Моника был маленький и темный. Он находился возле шоссе, недалеко от кладбища, на котором мы только что присутствовали на похоронах Конни Морган. Лулу сидела рядом со мной на сиденье у стенки в глубине бара и жевала кренделек. Ее переноска лежала в багажнике автомобиля Лэмпа вместе с моими сумками. Лэмп сидел напротив нас и помогал мне осилить кувшин разливного пива. Лэмп уже не выглядел на шестнадцать. Семейство Дэй его состарило.
Предстоял суд. Мне как свидетелю придется еще вернуться в Лос-Анджелес, но пока я мог ехать. Я передал Лэмпу пленку с записью нашего последнего разговора с Вандой. Он знал правду, а пресса не знала. Ему велели ничего им не говорить. Секрет Ванды останется секретом Ванды — по крайней мере пока. Об этом с помощью пары телефонных звонков позаботился Хармон. «Не переходи дорогу Хешу».
Да, Ванда убила Санни. Да, Конни об этом знала. Вот почему она призналась и почему покончила с собой. Это публике было известно. Но никто не знал настоящей причины. Известно было только то, что у Ванды проблемы с психикой и что Конни так поступила, чтобы защитить дочь от лишней боли. Никто не мог осудить мать за такое. Особенно любимую мамочку Америки.
— Странная это штука, Хоги, — негромко сказал Лэмп.
— Что — это?
— Справедливость. Ну то есть она восторжествует: человек совершил преступление и заплатит за это. Справедливо! А с другой стороны — ну какая же это справедливость?
— С ним вам ничего не поделать, да?
Он покачал головой.
— У меня приказ.
Я налил ему еще пива.
— Дайте мне пару месяцев, и я с ним разберусь. Я его уничтожу, можете на это рассчитывать.
Лэмп повеселел.
— Вы про это напишете в книге?