Человек, который жил под землей
Шрифт:
Он захлопнул дверь сейфа, потом, не сходя с места, огляделся - не упустил ли чего. Ага! В комнате, где стояли машины, он видел дверь. Что за ней? Тоже ценности? Он вернулся в мастерскую, прошел через нее и в нерешительности остановился перед дверью. Наконец взялся за ручку и толкнул дверь; в комнате за ней было темно. Он осторожно шагнул туда и провел пальцами по стене, нашаривая, как всегда, выключатель, - и вдруг окаменел. В комнате что-то шевельнулось! Что это? Убраться потихоньку с добытыми кольцами, бриллиантами и деньгами? Зачем рисковать тем, что уже взял? Он выждал, но ничего больше не услышал, успокоился и решил продолжать обход. Зажечь спичку? Но огонек сделает его прекрасной мишенью. Он услышал слабый вздох и опять насторожился; теперь он был убежден, что рядом есть кто-то живой, живой и дышащий. Он на цыпочках двинулся вдоль стены, все время боясь на что-нибудь налететь.
Нет; не включай свет... Но тут он спохватился, что не знает, в какой стороне дверь. Черт! Придется включить свет или зажечь спичку. Он долго держал палец на выключателе, но тут его осенила идея. Опустился на колени, поднял руку к выключателю и нажал: если сразу выстрелят, пуля должна пройти над головой. Он заранее сощурился и увидел все сразу, как только вспыхнул свет. Вздрогнул, задохнулся, застыл. Прямо перед ним, так близко, что он чуть не вскрикнул, было человеческое лицо.
Он не смел пошевелиться - из боязни задеть этого человека. Если тот откроет глаза, можно ожидать чего угодно. Длинный и костлявый человек лежал навзничь на узкой койке с грязной подушкой, спал в одежде; обросшее темной щетиной лицо глядело прямо в потолок. Спящий вздохнул, и он приготовился защищаться, но тот только забормотал и отвернул лицо от света. Скорее свет выключить, подумал он. И, уже поднимаясь с колен, увидел на полу возле койки пистолет и пояс с обоймами. Он возьмет пистолет и пояс - не стрелять, а просто так, на память, как привозят какую-нибудь ерунду с деревенской ярмарки. Он поднял их и хотел уже погасить свет, но тут заметил фотографию на стуле возле головы спящего; с фотографии улыбалась женщина, снятая среди ровного поля, а возле нее стояли двое маленьких детей, мальчик и девочка. Он снисходительно улыбнулся: он мог бы пустить пулю сторожу в голову, и для того все было бы кончено...
Он выключил свет и бесшумно вернулся в комнату, где стоял сейф; застегнул на себе пояс с патронами и подвесил кобуру на правом боку. После этого по-петушиному зашагал по комнате, лениво склонив голову к плечу; вдруг резко остановился, выхватил пистолет и со зловещим видом направил его на воображаемого противника. "Пу!" - выстрелил он шепотом. И согнулся от беззвучного смеха. Точно как в кино, сказал он.
Долго разглядывал свою добычу, потом взял полотенце из туалетной комнаты и туго перевязал мешок. Когда он поднял голову, его испугала собственная тень на стене напротив. Он взял мешок, сволок его вниз по лестнице и протащил через подвал, пыхтя от натуги. Протиснулся в лаз, на скорую руку заложил его кирпичами и наконец добрался с мешком до своей пещеры. Обливаясь потом, он стоял в темноте и думал о бриллиантах, о кольцах, о часах и деньгах; он вспоминал пение в церкви, людей, кричавших в кино, мертвого младенца, голого мужчину, распростертого на белом столе... Они плавали перед глазами, и он смутно чувствовал между ними какую-то связь, какой-то общий смысл, магическое сродство. Он смотрел перед собой отсутствующим взглядом и не мог отделаться от мысли, что эти образы, немые при всей своей яркости, силятся что-то сказать ему...
Немного погодя снова пальцами заменив зрение, он развязал мешок и аккуратно разложил все предметы на земляном полу. Достал из ящика с инструментами лампочку, патрон и кусок электрического шнура; к его радости, шнур кончался двойной розеткой. Все это он рассовал по карманам, вскарабкался на ржавые трубы и заглянул в церковь; там было темно и пусто. Где-то здесь в стене должна быть проводка - но где? Он слез, постучал по стене черенком отвертки, но полости не нашел. Придется долбить наугад, сказал он.
Он час пытался выковырять кирпич, а когда зажег спичку, оказалось, что углубился в стену всего сантиметра на два! Вздохнул: здесь ковырять бесполезно. При неверном огоньке спички взглянул наверх, потом под ноги, снова наверх - и удивился. Прямо над головой, за трубами, тянулось множество электрических проводов. Скажи пожалуйста, хмыкнул он.
Достал из ящика старый тупой нож и, как прежде, ощупью, нашел две жилы и стал снимать изоляцию. Два раза его несильно дернуло. Он зачистил провода, подсоединил к ним свой шнур и ввинтил лампочку. Внезапный свет резанул по глазами, ослепил его, и он зажмурился. Ну, с этим сладил, радостно подумал он.
Он положил лампочку прямо на пол, и мрачные глиняные стены рельефно выступили в ее жестком, свете. Затем он включил во вторую розетку приемник, нагнулся и повернул ручку; почти сразу раздался треск помех - но ни речи, ни музыки. Почему не работает? Может, повредился по дороге? Или нужно заземление? Ну да...
Он порылся в ящике с инструментами, нашел еще кусок
Немного погодя он опять порылся в ящике и нашел двухлитровую банку клея; открыл ее, вдохнул резкий запах. Тут он вспомнил, что еще не полюбовался на деньги. Взял зеленую пачку и взвесил на ладони, потом сорвал обертку, поднес одну купюру к свету и внимательно рассмотрел. _Соединенные Штаты Америки выплатят предъявителю сто долларов_, медленно прочел он; и дальше: _Этот казначейский билет является законным платежным средством по всем долгам, общественным и частным_... Он задумчиво засмеялся: впечатление было такое, будто он читает о делах людей, живущих на далекой планете. Он перевернул бумажку и на оборотной стороне увидел красивое легкое здание, сияющее свежей краской среди зеленой травы. Ему совсем не хотелось пересчитывать деньги; завораживало его то, что они обозначали - многообразие жизненных потоков, бурливших на поверхности земли. Потом он развернул столбики монет и высыпал из бумаги на землю; новенькие ясные центы, пяти- и десятицентовики насыпались у его ног высокой кучкой, курганчиком светлого серебра и меди. Он пропускал их между пальцами и слушал, как они позванивают, падая на коническую горку.
Ах да! Совсем забыл. Сейчас он напечатает свое имя на пишущей машинке. Он вставил лист бумаги и положил пальцы на клавиши. Но как его зовут? Уставясь в стену, он пытался вспомнить. Потом встал и сердитым взглядом окинул пещеру; имя, казалось, просится на язык. Но он не мог его вспомнить. Почему он здесь? Ну да, он бежал от полиции. Но почему? В мыслях был провал. Он закусил губу и снова сел, ощущая смутный ужас. Да стоит ли волноваться? Он засмеялся и медленно отстукал: _былдолгийжаркийдень_. Он решил напечатать эту фразу без ошибок. Как печатать заглавные буквы? Он попробовал разные клавиши и выяснил, как поднять каретку для заглавных букв и как отпустить. Потом научился делать интервалы и отпечатал правильно и аккуратно: _Был долгий жаркий день_. Почему он выбрал именно эту фразу, он не знал; для него это был просто обряд, доставлявший удовольствие. Он вынул из машинки лист, обернулся всем телом, не поворачивая шеи, и тяжело взглянул на воображаемого собеседника:
"Да, завтра контракт будет готов".
Он рассмеялся. Вот как они разговаривают, сказал он. Игра ему надоела, и он отодвинул машинку в сторону. Взгляд его упал на банку с клеем, и у него родилась озорная мысль, которую ему немедленно захотелось осуществить. Он вскочил, открыл клей, и посрывал обертки со всех пачек. Ничего себе выйдут обои, сказал он и захохотал так, что у него подогнулись колени. Взял полотенце, которым был перевязан мешок, скатал из него большой тампон, макнул в клей и похлопал по стене; после этого наклеил рядышком две сотенных. Отступил на шаг, наклонил голову. Вот это да! Смешно... Он шлепнул себя по ляжкам и захохотал. Он одержал победу над наземным миром! Он свободен! Если бы только люди могли это видеть! Ему хотелось выбежать из пещеры и кричать о своем открытии всему миру...
Он намазал клеем все земляные стены пещеры и облепил зелеными бумажками; когда он кончил, стены пылали желто-зеленым огнем. Да, эта комната будет его убежищем; между ним, и миром, который заклеймил его виной, будет этот издевательский символ. Он не украл деньги; он просто подобрал их, как человек подбирает в лесу хворост. И мир наземный казался ему теперь именно таким - диким лесом, населенным смертью.
В конце концов стены денег ему наскучили, и он стал искать новую пищу своим чувствам. Секач! Он вогнал в стену гвоздь и повесил на него окровавленный секач. Потом возникла другая мысль. Раскрыл металлические коробочки и выстроил их в ряд на земляном полу. Он с ухмылкой глядел на золото и жаркие камни. Из одной коробки выгреб горсть тикающих золотых часов, поднял за цепочки, поглядел на них с ленивой улыбкой и начал заводить; он не поставил их стрелки на один час, потому что время для него больше не существовало. Потом взял гвозди, воткнул их в оклеенную стену и развесил часы; часы качались на блестящих цепочках, поворачивались и деловито тикали на зеленой стене; в электрическом свете она отливала лимоном, а золотые кружочки часов напоминали желтки. Не успел он повесить последние часы, как в голову пришло кое-что новое; он взял из ящика еще горсть гвоздей, воткнул их в зеленую стену, набрал золотых колец из коробки и стал надевать на гвозди. Голубые и белые искры от камней рассыпались по комнате дребезжащим смехом, словно и камешки радовались его уморительной игре. Придумает же человек себе потеху, подивился он.