Человек меняет кожу
Шрифт:
Гальцев поднялся на колени.
– Давай, ты не умеешь, я открою, – сказал он хрипло, протягивая руку за ключами.
…В кабинете Комаренко тарахтела пишущая машинка. Прыщеватый юноша в форме пограничника корявыми пальцами старательно вколачивал в бумагу головки полустёртых букв. В окнах стоял рассвет. Ночь густела ещё в граненых кубах чернильниц, лепилась запоздалой тенью к кобуре комаренковского маузера. Жёлтая груша электрической лампочки, покачиваясь, плыла среди комнаты в подмылках табачного дыма.
Комаренко извлёк из папки несколько исписанных листков, задвинул ящик стола и, развернув листки, продолжал прерванное путешествие по комнате.
– Написали? Приготовьте сразу бумагу, чтобы потом не останавливаться. К семи часам
– «Во-первых: сам тот факт, что в осуществление предыдущих угроз на американцев в день Первого мая не было произведено никакого покушения, а вместо этого обоим им подбросили по спичечной коробке с фалангой, – убедил меня, что автор анонимных записок не преследует террористических целей, а желает лишь запугать иностранцев и заставить их покинуть строительство…»
– Так. Пишите дальше:
«Во-вторых: случай этот убедил меня окончательно, что автором анонимных записок является не таджик, а несомненно европеец. Ни один таджик, желая устранить мешающего ему врага, не прибегнет к такого рода экзотическим и лжетуземным методам расправы. Фаланги среди туземного населения вовсе не пользуются славой опасных насекомых. Таджик значительно больше боится обычного скорпиона, укус которого во много раз болезненнее. Легенда о смертельности укуса фаланги выдумана самими же европейцами. Источником её, вернее всего, является неясная характеристика galeodes arancoides, которую мы находим не только в русской, но и в заграничных энциклопедиях, оставляющих вопрос о ядовитости фаланг открытым. Факт остаётся фактом, что в отличие от местного населения все приезжие европейцы – русские и не русские – считают фалангу насекомым ядовитым, наподобие туркменистанского каракурта, и в арсенале их ограниченных представлений о Средней Азии фаланга, наряду с тигром, играет роль неотъемлемых особенностей Таджикистана. Человек, подбросивший американцам коробки, был поэтому несомненно европейцем, к тому же человеком довольно культурным, хорошим психологом, прекрасно знающим, какими ужасами легче всего запугать доверчивого приезжего.
Рассматривая в лупу оба экземпляра, я обратил внимание на довольно необычное обстоятельство: одна из фаланг была раздавлена, очевидно, совсем недавно, в то время как другая успела уже немного засохнуть. По заверению американцев, оба насекомых были ими раздавлены всего час тому назад. Возникло несколько странное предположение, что один из американцев раздавил фалангу, убитую уже раньше. Не будучи специалистом в области зоологии и опасаясь допустить ошибку, я вызвал в качестве эксперта естественницу из соседнего совхоза, которая полностью подтвердила мои наблюдения. Поскольку фалангу в комнате инженера Кларка убила собственноручно его переводчица, комсомолка Полозова, в то время как фалангу в комнате Мурри она видела уже убитой, оставалось предположить, что инженер Мурри растоптал фалангу, убитую до него. Очевидно, не будучи до конца уверен в полной безвредности укуса, он предпочёл не рисковать.
На основании вышеизложенного у меня зародилось подозрение, что автором всей инсценировки является не кто иной, как сам инженер Мурри, подбросивший живую фалангу своему коллеге Кларку и, для полного алиби, разыгравший у себя в квартире комедию. В процессе следствия я обнаружил, что Мурри действительно в упомянутый день навещал с утра Кларка и мог незаметно оставить у него на столе спичечную коробку. Проверяя вспять цепь фактов, я пришёл к заключению, что, очевидно, и все предыдущие угрожающие записки попадали в комнату Кларка и Баркера именно таким, а не иным путём.
Вывод из этого мог быть один: инженер Мурри, по каким-то загадочным соображениям, хочет во что бы то ни стало освободиться от присутствия на строительстве двух своих американских коллег. В отношении Баркера это удалось ему без большого труда, в отношении же Кларка он, видимо, потерпел неудачу.
Я развернул за инженером Мурри самое пристальное наблюдение, однако ничего подозрительного не установил, за
Впоследствии, когда уже удалось вскрыть ложный характер доноса и разоблачить Ходжиярова, связь между обвинением Уртабаева в незаконной переброске экскаваторов и другими обвинениями стала для меня неоспоримой. Прежде всего в процессе дальнейшего строительства выявилось на практике, что переброска экскаваторов самоходом даже на довольно значительное расстояние не влечёт за собой таких катастрофических последствий, какими, от имени Баркера, пугал управление инженер Мурри. Во-вторых: отказ от переброски самоходом и перевозка механизмов тракторами отразились на строительстве весьма плачевно. Во время перевозки подверглось поломке большинство тракторов и затерялось много необходимых частей от экскаваторов. Уличить инженера Мурри в ложном обвинении всё же не представлялось возможным. Единственный человек, который мог бы это сделать, инженер Баркер, находился в Америке и не отвечал ни на какие запросы строительства. Я склонен предполагать, что Мурри предупредил его письмом. Возможно, он запугал Баркера, что эксперимент Уртабаева окончился катастрофически, и Баркер, опасаясь последствий и осложнений с фирмой, предпочёл кануть в воду.
Не имея в руках никаких прямых доказательств, я тем не менее склонялся к подозрению, что инженер Мурри приехал сюда с прямым заданием – разложить работу нашего строительства. С этой целью:
а) Инженер Мурри постарался убрать со строительства Баркера, прежде чем тот успел закончить монтаж экскаваторов. При отсутствии на строительстве специалистов экскаваторного дела монтаж сложных американских механизмов без представителя фирмы должен был, по очевидным расчётам Мурри, или быть отсрочен до вызова нового представителя (что затормозило бы строительство на несколько месяцев), или быть произведён собственными силами, по всем данным неудачно (что, кроме задержки строительства, вызвало бы ещё конфликт с фирмой Бьюсайрус).
б) Инженер Мурри пытался устранить со строительства инженера Кларка. С одной стороны, это должно было ослабить руководящие инженерские кадры и затруднить дальнейший вызов на здешнее строительство иностранных специалистов, с другой – это должно было создать Мурри полную свободу действий как единственному иностранному специалисту на строительстве.
в) Инженер Мурри пытался (очевидно, в союзе с Ходжияровым) опорочить и устранить со строительства одного из лучших местных инженеров-коммунистов Уртабаева (что ему совершенно случайно не удалось) и одновременно разладить весь тракторный парк строительства и ряд крупных механизмов (что, к сожалению, ему удалось вполне).
Факт несомненной связи между Мурри и Ходжияровым в деле Уртабаева указал на неведомые нити, связывающие инженера Мурри с Афганистаном, и натолкнул меня на предположение относительно причастия Мурри к английской Интеллидженс Сервис.
После долгих колебаний, отдавая себе отчёт во всей серьёзности дела, я решился в отсутствие инженера Мурри произвести у него на квартире обыск. В результате обыска в чемодане Мурри было обнаружено двойное дно, а в нём – значительная сумма денег, точно: 70.000 рублей кредитными билетами по десять червонцев. Наличие такой большой суммы у рядового американского инженера, не являясь само по себе достаточной уликой, подтверждало тем не менее обоснованность моих подозрений.