Человек меняет кожу
Шрифт:
Когда машина подъехала к городку, была уже полночь. Мрак здесь был исколот булавками света. Над котлованом висел белый раскалённый шар, но котлован безмолвствовал, безмолвно стояли экскаваторы с неподвижной, патетически нацеленной в небо стрелой.
– Почему стоят оба экскаватора? Не хватило горючего?
Добродушный прораб, худощавый Андрей Савельевич, тоже встревоженно приподнялся на сиденье.
– Нет, горючее только вчера подвезли. Не пойму, что это такое. Не могли же застопориться сразу два экскаватора!
Машина остановилась; они вчетвером стали карабкаться
– Что случилось?
Синицын посмотрел на часы.
– Дальверзинцы не вышли на работу. Вся третья смена потребовала прибавки пятидесяти копеек с кубометра. Знают, что некем их заменить, а работу надо закончить к сроку, – вот и попались на удочку рвачам.
Полозова перевела Кларку.
– У нас нет другого выхода, как согласиться на их требование, – обратился к Киршу Кларк. – Каждый рабочий пользуется затруднениями предпринимателя, чтобы урвать лишний цент. Против этого ничего не поделаешь. Каждая смена простоя обойдётся гораздо дороже, чем эти пятьдесят копеек.
– Дело не в пятидесяти копейках, дорогой мистер Кларк, – нахмурился Кирш. – Нельзя поощрять рвачества. Сегодня дадим пятьдесят, завтра потребуют рубль. Мы – не капиталистические предприниматели, у которых каждую прибавку надо вырывать из глотки забастовкой. У нас рабочий обеспечен во всех отношениях, – за исключением разве жилищного, но этого на деньги не купишь, – и ставки здесь больше, чем во всём Союзе. И потом вовсе не каждый рабочий пользуется затруднениями, чтобы вырвать у своего рабочего государства деньги, которых не заработал. Вы ещё мало видели наших рабочих. Только слабый, деревенский элемент поддаётся на кулацкую агитацию.
– Всё это очень хорошо, но у нас нет другого выхода. Перейти опять на две смены?
– А вот выход сейчас постараемся найти, – Кирш оглянулся на Синицына.
– Товарищ Полозова! – позвал Синицын. – Я только что послал Нусреддинова оповестить ребят и срочно организовать комсомольскую бригаду. Берите машину и поезжайте в Курган. Мобилизуйте всех комсомольцев, которых застанете на квартире.
– Есть, товарищ Синицын.
Она быстро сбежала по откосу.
С неба медленно отклеивалась сизая плёнка туч, и небо всплывало из-под неё чёткое, как переводная картинка, со своим серебряным кружком луны, с путаницей мерцающих фонариков, со своим городком, отпечатавшимся сплошным чёрным пятном, исколотым булавками света. Не хватало на нём только людей, скользящих, как канатобежцы, по гребню отвала, и американских экскаваторов, застывших с костлявой рукой, поднятой, как для фашистского приветствия.
– Экскаваторы в исправности? – спрашивал у кого-то Кирш.
Кларк молча следовал за ним.
– Будьте готовы, товарищи. Через час возобновим работу.
Экскаваторщик кивнул головой. Он ёжился в своей тёплой кожаной куртке.
– Что с вами? Вы нездоровы?
– Малярия треплет. Это ничего…
– Чего ж вы дома не остались? Можно было договориться с драгером первой смены, чтобы вас заменил.
– Нельзя. Заболел. Воспаление лёгких, кажется. Драгер второй смены
– Везёт так везёт! Ну, а вы-то выдержите? Завтра найдём вам заместителя.
– Выдержу. Не впервой.
Он поднял воротник кожанки и залез в кабинку.
– Андрей Савельевич, а Андрей Савельевич! – дёргал прораба за рубаху Климентий. – Где же копер-то стоять будет? Там внизу нешто?
– Да отстань ты от меня со своим копром! Видишь, тут не до этого.
– А вы мне только покажите, где это будет. Я сам всё посмотрю и вымеряю.
– Вон там, внизу. Только надо ещё выбрать в этом месте три метра скалы, тогда можно ставить. А раз некому выбирать, значит и постройку подъёмника отложить придется.
Климентий вытащил из кармана складной метр и стал спускаться в котлован.
Через некоторое время Кларк, растерянно бродивший по кавальеру, расслышал вдали шум мотора и всплески хоровой песни. Песня напоминала ту, которую в Москве пел проходивший по улице отряд красноармейцев.
Несколько минут спустя внизу, у насыпи, остановилась легковая машина. Из машины высыпал десяток парней, почти мальчиков, и одна девушка, – Кларк узнал Полозову. Парни с пением карабкались на кавальер, словно хотели взять его приступом. Кларку показалось на минуту, что он присутствует на каких-то ночных маневрах. Вскарабкавшись наверх, комсомольцы по-военному выстроились перед Синицыным.
– А где же Нусреддинов?
– Идёт. Мы его обогнали на дороге.
Нусреддинов с комсомольцами поднимался по другой стороне. Они выстроились парами. В отсвете электрического шара их смуглые лица казались посеребрёнными. Зазвенела песня, и комсомольцы гуськом стали сбегать по уступам отвесной тропинки, на дно котлована.
– Нусреддинов!
– Слушаю, товарищ Синицын.
– Плохой из тебя организатор. Не дело брать тачку и работать самому, – это каждый может. Секретарь комсомольского комитета должен уметь организовывать. Что ж ты больше двадцати пяти человек собрать не мог?
– Ночь, товарищ Синицын, в полчаса всех не разыщешь. Завтра организую как следует, а сегодня не сумел собрать больше, – придётся самому поработать.
Нусреддинов улыбнулся, по тёмному лицу скользнул поперечный блик. Не дождавшись ответа, Керим сбежал в котлован.
– Товарищ Кларк!
На выступе тропинки стояла Полозова.
– Поезжайте домой. Я тут останусь поработать с ребятами. Приезжайте к утренней смене. Буду вас ждать здесь.
Внизу уже звенели первые тачки и первые удары кирки.
– Андрей Савельевич, а Андрей Савельевич! – дёргал запарившегося прораба за руку Климентий. – Я вымерил. Построить можно. Завтра лес приготовить надо. Я сам выберу. Лес привезли подходящий. Послезавтра начнём. Только вот скалу, говорите, выбирать надо. Это они, что ли, выбирать-то будут? – он указал на комсомольцев.
Прораб кивнул головой.
– Они, а кто же?
– Нешто у них сила есть? Не выберут!
– Сколько смогут, столько и выберут.
– Долго выбирать будут. На такую работу мужиков здоровых надо, а такие дитяты и в месяц не выберут. А без этого никак строить нельзя?