Человек, нашедший свое лицо
Шрифт:
– Но ведь наши отношения были совершенно чисты!
– Не сомневаюсь в этом ни на одну минуту, – возразил Барри, – Но в этом-то и заключается весь ужас клеветы: каждый волен ей верить и не верить.
Престо схватился за голову и воскликнул:
–
– Славу, деньги – хотите вы сказать? – перебил Барри. – Честь человека дороже славы и денег. По крайней мере, мы с Эллен так думаем.
– Я так же думаю, – с некоторым неудовольствием ответил Престо. – Но это потеря для искусства, для людей.
– Вы сами как-то рассказывали мне, как какая-то психопатка просила вас сохранить ваше безобразие, вашу незаживающую рану, для искусства и людей. И вы вполне разумно тогда ответили ей, что такое требование нелепо и эгоистично.
Престо сознавал правдивость этих доводов. Он был подавлен и обезоружен.
Они печально глядели друг на друга. Наконец Престо сказал.
– Что же вы думаете с нею делать?
– Уйти в неизвестность, уйти туда, где нас никто не знает, и жить скромной и незаметной жизнью... И еще она просила вам передать, что искренно желает вам счастья и никогда не забудет вас... Я не сомневаюсь, что она никого больше не полюбит, это не такая девушка. Но ее жизнь разбита – Барри поднялся и протянул Престо дрожавшую от волнения руку. – Благодарю вас,
– Но разве я не могу видеть ее, проститься с нею? – воскликнул Престо.
– Для нее это было бы слишком тяжело. Она уже уехала из дома.
И Барри, нетвердой походкой глубоко страдающего человека, вышел из комнаты.
Престо опустился на стул и сжал голову руками.
Вошел Себастьян, повздыхал, потоптался возле двери и сказал.
– Мисс Кей уехала, а мистер Барри заказал автомобиль.
– Я знаю, Себастьян, – ответил Престо, не отнимая рук от головы.
Себастьян не уходил, он вздыхал возле двери.
– Я знаю также, о чем ты хочешь спросить меня, – сказал Престо. – Мисс Эллен и мистер Барри уехали совсем. Свадьбы не будет. Мы опять остались с тобой вдвоем, старина.
В комнате на время настала тягучая и томительная тишина. Потом, как бы забыв о присутствии Себастьяна, Престо сказал себе вслух.
– Впрочем, нет. Теперь я не один. Правда, враги нанесли очень тяжелый удар. Ну, что ж, этим самым они только помогли мне еще яснее определить свои путь. Теперь меня уже никто не собьет, – буду мстить и бороться до последнего издыхания.
Себастьян со страхом и уважением смотрел на пылающее лицо Тонио, полное решимости и гнева.