Человек-невидимка в стразах

Донцова Дарья

– Одна моя подруга живо избавилась от лишнего веса при помощи простого фокуса, – сказала я.

Мусенька быстро проглотила последний кусок багета и достала блокнот и ручку.

– Говори.

– Дели все пополам!

– Не поняла, – изумилась толстуха.

– Сколько яиц ты разбиваешь утром на сковородку?

– Шесть. А что?

– Бери три штуки. Не два куска хлеба, а один. Ела триста граммов творога, лопай сто пятьдесят. Ясно?

– Думаешь, это поможет? – усомнилась Мусенька. –

Значит, и пончик можно?

– Половинку, – предостерегла я.

– Попробую, – без особого энтузиазма кивнула Мусенька.

Когда я добрела до своей съемной квартиры, сил на то, чтобы принять душ, у меня не нашлось. Я упала на диван и решила заснуть прямо так, в одежде, не расстилая постель. Но спустя пять минут все-таки взяла себя в руки и поплелась в ванную, джинсы и кофта были противно мокрыми, волосы на голове успели высохнуть и стали похожи на зубочистки, которые шарахнуло электротоком. Хотя вроде на дерево электричество не действует…

Не успела я сесть в воду, как затрезвонил телефон. Чертыхаясь сквозь зубы, я вылезла из ванны, нашла трубку и гаркнула:

– Да!

– Договор и деньги готовы, – отрапортовал Ребров, – ты едешь?

– Нет, – решительно ответила я.

– Почему? – занервничал Гарик.

– Я устала, – коротко пояснила я, – промокла, замерзла.

– Сегодня дождя не было! И на улице тепло! Май месяц, а жарко!

Я попыталась отделаться от издателя:

– Не важно. Хочу спать.

– Ну ладно, – расстроился Ребров.

Я положила трубку на стиральную машину, бросила в воду «бомбочку», закрыла глаза…

– Дрр, – завизжал телефон.

– Да, – нелюбезно отозвалась я.

– Что тебе напел Аврелий? Он обманщик! – заухал Ребров. – Ни слова правды авторам не говорит! Как ты могла меня бросить?

– Завтра приеду, – пообещала я.

– Точно?

– Непременно.

– Прямо с утра?

– Ровно в девять, – дала я совершенно несбыточное обещание.

Гарик встает в пять, в семь он уже сидит на рабочем месте, пугая сотрудников своим трудолюбием. Ну согласитесь, как-то некомфортно являться на службу в десять и видеть согнутую над письменным столом спину хозяина. Зато в семнадцать часов Реброва в издательстве уже нет. Он жаворонок в чистом, классическом виде, только вот сегодня подзадержался. Неужели из-за меня? Черт возьми, я звезда!

Я согрелась, «бомбочка» медленно таяла, жизнь стала казаться мне прекрасной. И тут снова ожила трубка.

– Что еще? – закричала я, хватая телефон. – Сказала же: завтра! В девять!

– Можно Виолу? – попросил дрожащий голосок.

Глава 11

– Минутку… – прохрипела я. Потом, посчитав до пяти, весело пропела: – Слушаю!

– Говорит Маша, мы с вами сегодня познакомились. Я

дочь Элеоноры, ну той женщины, у которой квартира сгорела.

– Добрый вечер, Машенька. Дать вам координаты врача? Можно я перезвоню через десять минут? Извините, сижу в ванне. Ваш номер у меня определился, – зачастила я, понимая, что спокойно отдохнуть не удастся, зря только истратила последнюю «бомбочку».

– Да, конечно, – быстро согласилась собеседница и отсоединилась.

Я включила душ.

Очевидно, Маша очень ждала моего звонка, потому что не успела я услышать гудок из трубки, как она ответила:

– Это Виола?

– Да. Я нашла номер, доктора зовут Вениамин Львович, он…

– Вы Арина Виолова? – внезапно перебила меня Маша.

Я изумилась:

– Откуда вы знаете?

– Вас моя подруга узнала. Ну, та блондинка, что коляску помогла мне поднять, она фанатка детективных романов, – объяснила Маша. – То-то и нам с мамой ваше лицо показалось знакомым! Почему вы не сказали, что писательница? Наташка прямо обалдела, когда вас у подъезда увидела!

– Немного странно начинать разговор с людьми с фразы: «Разрешите представиться: перед вами автор гениальных книг», – усмехнулась я.

– Мама очень плохо себя чувствует, – всхлипнула вдруг Маша, – можете ей помочь?

– Собственно, чем? Лучше обратитесь в «Скорую».

– Ей душевно нехорошо!

– Тогда ищите психотерапевта!

– Мама им не доверяет, она хочет вам исповедаться.

– Для этого нужен священник, – не согласилась я.

– Нет, приезжайте, пожалуйста, – зашептала Маша, – поговорите с мамой. Она с ума сошла!

Я отчаянно засопротивлялась:

– Тем более нужно вызвать специалиста.

Маша заплакала.

– Мамочка решила говорить только с вами! Ей очень плохо!

Я с тоской посмотрела на часы. Если у Элеоноры от пережитого стресса случилась истерика, то при чем здесь я?

– Она задумала покончить с собой, – еле слышно добавила Маша, – я боюсь ужасно, вдруг не выдержу и засну, а мамуля из окна сиганет?

– Ладно, – сдалась я, – иду одеваться. Но раньше чем через час я до вас не доберусь. Может, лучше отложить визит на утро? У вас маленький ребенок, он может проснуться…

– Мамуля! Тебе плохо? – закричала вдруг Маша и бросила трубку.

Я опрометью кинулась к шкафу.

В квартире у Маши оказалась неожиданно большая прихожая с зеркальными шкафами-купе.

– Что у вас происходит? – спросила я, сбрасывая туфли.

– Мама на кухне сидит, – шепнула молодая женщина, – истуканом замерла. Не пьет, не ест, только повторяет: «Пусть она приедет».

– Маловероятно, что я сумею помочь, – предостерегла я, – поймите, последствия стресса…