Человек-остров
Шрифт:
Глаза у него грустные, всезнающие. От зрачков жилки кровяные расходятся. Веки припухшие. Видно, устает здорово. А веет он него спокойствием, уютом, доброжелательностью.
И как-то само собой получилось, что рассказал я ему обо всем, что со мной приключилось.
Он долго думал над моими словами, тихонько покачивался на стуле у моей постели. Потом говорит:
– Дело не только в неприятностях на работе, Борис Петрович. Переутомились вы от непомерного потока информации, когда материал для диссертации собирали. Захлебнулись вы в нем. Отдышаться вам надо на песочке, отдохнуть от информации и от носителей информации...
– Мечтаю об этом, доктор. Да где от людей скроешься, - говорю.
Наклонился
– А если мы вам остров выделим?
Не поверил я ему.
– Целый остров?
– спрашиваю.
– В море? Без людей? Такие, как миллионеры покупают?
– Целый остров, - отвечает.
– Будете в некотором роде управителем острова.
– А почему "в некотором роде"?
– Видите ли, оставить в бездействии ваш мозг и нервные центры позвоночника нельзя. Болезнь усугубится. Поэтому мы подключим ваш мозг с помощью антенны к вычислительной машине, управляющей островом-маяком. Таким образом, мозг будет под постоянной нагрузкой. И в то же время он будет отдыхать - нагрузка-то небольшая, ничтожная, можно сказать, нагрузка для человеческого мозга. Никаких новых идей от него не потребуется, просто - отвечать на запросы судов, выдавать метеосводки, справки о фарватере. В общем, побудете островом. Островом в открытом море...
Его глаза загляделись куда-то далеко-далеко...
– Человек-остров - красиво звучит, - сказал я.
– Пожалуй, это понятие не лишено смысла. Большего, чем тот, что заключен в каждом из двух слов порознь.
Он опустил мне руку на плечо, и она была как живой теплый мост через пропасть, отделяющую меня от других людей. Я думал в ту минуту: "Разве и раньше я не был островом? Дрейфующим островом. Островом среди островов и льдин. Мы мешали друг другу, потому что острова должны дрейфовать в некотором отдалении один от другого..."
– Значит, мы поняли друг друга?
Сегодня меня начали готовить к пребыванию на острове. До полусмерти утомили анализами. Несколько часов я находился в шлеме - снимали записи биотоков мозга, энцефаллограмму, эограмму, мнемобиограмму и еще бог весть что, составляли генокарту и энергокарту организма, потом отдельно энергокарты и эограммы рук и ног, которые будут управлять автономными приборами.
Через два дня самолет отвезет меня туда, где я найду покой и стану самим собой - островом в открытом море.
Тогда и сообщу вам, на какой адрес мне писать.
Всего вам доброго.
Борис.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
11 мая.
Здравствуйте, родные!
Уже несколько дней я на острове. Море ласкает мои руки, перебирает волосы. Волны плещутся у моих щек, у губ, у лба, выгибают упругие ласковые спины под моими руками, мурлычат, трутся о ноги, лижут ступни. Пена прибоя освежает меня, вливает силы и спокойствие. А иногда встают волны на задние лапы - и тогда видно, какие они могучие, - встряхивают гривами, окатывая остров и меня мелкими брызгами. Раньше я и не знал, сколько силы могут дать человеку бушующие волны, не знал прямой зависимости между силой и спокойствием.
С островом я слит нераздельно. У меня такое ощущение, что его береговые линии стали очертаниями моего тела, что его бухты - это изгибы моей шеи. Когда прибой наполняет водой гроты, тело мое тяжелеет, когда волны с шипением отступают, приходит облегчение.
На моей голове - шлем с антеннами, на руках - браслеты-антенны. Они осуществляют прямую и обратную связи с мозгом острова-маяка вычислительной машиной и двумя роботами. Вычислительной машине подчиняются все службы острова, а она подчиняется мне.
Но мое ощущение острова как самого себя нельзя объяснить лишь этой связью. Между нами что-то большее, в этой близости и общности
Когда море ласковое и спокойное, когда оно едва вздымается, потягиваясь под лучами солнца, я отдыхаю. Но и когда оно бушует, я отдыхаю тоже. Когда волны спешат одна за другой, седея от страха и ярости, когда расшибаются о мои каменные колени, когда пытаются подскочить повыше, чтобы заглянуть мне в глаза, я смеюсь от радости и отдыхаю душой. У моря нет человеческой поспешности, суетливости и суетности. За эти несколько дней ко мне пришли такие мысли, которых я бы не сумел родить в течение всей жизни.
Помните, я долго не мог закончить кандидатскую диссертацию, не мог обобщить фактов, которые накопил в результате опытов. Когда вспоминаю это, мне смешно. Тех мыслей о природе, о человеческом организме, которые у меня появились здесь, хватило бы для десятка докторских диссертаций. Иногда я делаю записи на диктофоне, но слов не хватает, слишком бедна человеческая речь, чтобы выразить все, что я здесь понял.
И не раз вспоминаю восточную пословицу: "Погасла звезда - умер человек, умирает человек - гаснет звезда". Это не просто метафора, не просто сравнение человека со звездой. Ведь между природой и человеком существует не только прямая, но и обратная связь. Современная наука уже знает, в какой огромной степени природа влияет на человека - и не только на состав его крови, на перерождение кровяных телец и микробов, - но и на его чувства, течение мыслей. Вспомним, как в пасмурную погоду нам отчего-то становится тоскливо, все начинает раздражать, хотя, кажется, и оснований нет... И, в свою очередь, мысли и чувства человека, его настроение, его биоизлучение также влияют и на людей, и на весь окружающий мир. Конечно, это влияние очень слабое и незаметное, но оно существует. Теперь, когда я связан с островом и морем через мощные усилители и влияние мое на окружающий мир также многократно усилилось, я твердо это знаю.
Сплю я теперь хорошо, крепко, почти без сновидений. А если и приснится что-нибудь, то все больше море, скалы. Волны катятся на берег, завиваясь белой бахромой, белые барашки пасутся на зеленых волнах, а над ними кружат и судачат чайки. Просыпаюсь я бодрым, свежим. Жернова в голове умолкли. Уже на второй день пребывания на острове я перестал слышать их. Сознание ясное, четкое.
Сегодня разбудил меня вызов с океанографического судна. Оно запрашивало необычную информацию, и ВМ пришлось просить помощи у моего мозга, у всех его отделов, командующих метеослужбами острова.
Я запустил два зонда, снял информацию о заряженности облаков, затем обобщил информацию, получаемую со спутников, и сравнил ее с состоянием различных слоев атмосферы в данный момент. Результаты я передал на корабль. Он поблагодарил меня и полным ходом ушел на зюйд-вест. Эхо его винтов еще долго улавливали мои гидрофоны, выдвинутые далеко в море.
Робот Тим - моя правая рука и в прямом и в переносном смысле, ибо он, как и катер "Стремительный", управляется импульсами браслета правой руки, - три раза в день готовит мне пищу. Тим - первоклассный повар. Он знает рецепты 600 блюд русской, румынской, кавказской, английской и французской кухонь. А какие восхитительные салаты он готовит по-японски из морской капусты! Пища у меня всегда вкусная, питательная, разнообразная. И, самое главное, - Тим абсолютно послушен, подчинен каждому моему мыслеприказу, каждому высказанному желанию. Он - идеальный друг. Послушание - вот чего мне всегда не хватало в окружающих, в близких и родных людях. Все вечно спорили, огрызались, старались доказать свое, уверяя, что делают это для "моей же пользы". А Тим ничего не доказывает, он просто слушает меня и заботится обо мне. Он _всегда_ поступает так, чтобы _мне_ было хорошо и уютно.