Человек, открывший взрыв Вселенной. Жизнь и труд Эдвина Хаббла

Новиков Игорь Дмитриевич

На западном фронте первые месяцы шла «странная война». Французские войска, английский экспедиционный корпус и германская армия стояли по обе стороны мощных укрепленных линий Мажино и Зигфрида, но на фронте царило спокойствие — боевых действий на суше не велось.

Неспокойно было лишь в Атлантике, где нацистские рейдеры и подводные лодки охотились за английскими кораблями, чтобы нарушить морские перевозки. Они еще сторонились американских судов, но уже в день объявления войны немецкая подводная лодка потопила британский лайнер, на котором плыли и американские граждане.

Но всерьез Англию тогда война еще не затронула. Жизнь шла заведенным порядком. По-прежнему заседало Королевское астрономическое общество. Девятого февраля 1940

г. на собрании общества его президент профессор Пламмер объявил о присуждении Хабблу золотой медали — самого высокого знака отличия Общества. Обычно при церемонии награждения новый медалист произносит речь, рассказывая о своих работах. На этот раз возможностей для поездки Хаббла в Англию не было. Пламмеру пришлось самому говорить о заслугах награжденного, о том, что его замечательные работы продолжили достижения многих исследователей туманностей, среди которых было и немало англичан — отец и сын Гершели, лорд Росс, Исаак Роберте.

Обращаясь к представителю Американского посольства мистеру Шенфелду, президент торжественно произнес: «Эта медаль означает нашу высочайшую оценку личного труда, способствующего прогрессу науки, которой мы все себя посвятили. Я вручаю ее Вам и прошу передать ее Вашему выдающемуся соотечественнику — доктору Хабблу из обсерватории Маунт Вилсон. Вместе с ней шлем ему наши сердечные поздравления и нашу горячую надежду, что впереди у него еще долгая и плодотворная жизнь».

Весной 1940 г. гитлеровцы захватывают Данию и Норвегию. Десятого мая на рассвете на фронте от Северного моря до линии Мажино германские войска стремительно вторглись в нейтральные Нидерланды, Бельгию и Люксембург, а затем оттуда обрушились на Францию. Двадцать второго июня в Компьенском лесу, в том самом историческом вагоне, где заключалось перемирие в первую мировую войну, Франция подписала акт капитуляции.

С начала второй мировой войны правительство США заявило о своем нейтралитете. Но поражение Франции заставило по-новому взглянуть на положение в мире, увидеть угрозу и Соединенным Штатам. В день начала наступления гитлеровцев на съезде американских ученых прозвучали слова Ф. Рузвельта: «Сегодня, 10 мая 1940 г. еще три страны были захвачены вторгшимися иноземными войсками... Бельгия, Голландия, Люксембург.... Можем ли мы спокойна продолжать наше мирное строительство? Думаю, что нет... Если это окажется необходимым, вы и я вместе примем меры, чтоб защитить и оградить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами нашу науку, нашу культуру, нашу американскую свободу и нашу цивилизацию».

Хаббл с его аналитическим умом ученого прекрасно разбирался в международной жизни. Он очень рано понял, что политика умиротворения агрессора не может привести ни к чему хорошему. И когда Германия совершила свой первый акт агрессии, Хаббл убежденно сказал: «Это мировая война и мы в нее вовлечены». Хаббл не был сторонником Рузвельта и его внутриполитического курса. «Что я точно знаю,— говорил Сендидж, — он был очень консервативен в вопросах политики. Он очень неодобрительно отзывался о либеральной политике Рузвельта, но это было совершенно обычно в тридцатые годы для людей его крута. Ему, как и многим консерваторам, казалось, что социальный порядок меняется». Судя по всему, не нравилась Хабблу и внешняя политика президента. Но то, что сказал Рузвельт в день вторжения немцев в Бельгию, Нидерланды и Люксембург, едва ли могло вызвать возражения Хаббла. Он не мог оставаться в стороне, спокойно продолжать заниматься наукой и возглавил Южнокалифорнийский объединенный комитет борьбы за свободу.

В октябре 1940 г. Хаббл публично выступил с призывом о немедленной помощи Великобритании. Немецкие войска стояли на берегу Ла-Манша. Гитлеровцы развернули массированную битву за господство в воздухе, а когда воздушное сражение выиграть не удалось, перенесли удары своей авиации на Лондон и другие города. В развалинах дымились кварталы почти родного Хабблу Оксфорда.

Хаббл умел говорить

убедительно. Но сейчас он особенно хотел довести до сознания каждого мысль о критическом положении не только Англии, но и родины, не столь уж надежно отгороженной от врага океаном. Обращаясь к своим слушателям, он говорил: «Вы видите расширение тотальной войны в Европе. Вы видите, как малые нации, борющиеся за сохранение цивилизации, внезапно растоптаны железным каблуком. Вы видите разрушение Роттердама. Вы можете обратиться к первоисточнику и со страниц «Майн кампф» узнать, что реально означает Гитлер и гитлеризм. Вы можете обратиться к высказываниям Гитлера, чтобы узнать, что он готовит для нас».

Хабблу было ясно, что Америка еще не готова к войне, у нее нет достаточного числа самолетов, кораблей, оружия. Нужно и время, чтоб укрепить армию, а оно не ждет. «Есть единственный щит, чтоб прикрыть нас, пока мы подготовимся. Это вооруженные силы Британии»,— продолжал он. А потому требуется развитие военной промышленности, отказ от любого политического маневрирования, социальных реформ в стране, дисциплина и всемерная помощь Англии, ее народу. «Это тот народ, который защищает нас своею кровью, тяжким трудом, слезами и потом. Давайте же скажем друг другу: „Повсюду Англия помогает нам, сейчас мы можем помочь Англии"»,— закончил Хаббл свою речь.

В ноябре гитлеровская авиация перенесла свои удары с городов на крупные промышленные центры и порты Англии. Развернулась ожесточенная война на море, потери английского флота неуклонно росли. Казалось, что к весне немцы осуществят свой план «Зеелёве» — «Морской лев», план вторжения на Британские острова, уже разработанный германскими штабами.

«...Представим себе, что Британия падет и падет скоро. Если бы такая катастрофа произошла, мы оглядывались бы друг на друга и спрашивали себя, как же мы использовали предоставленное нам время... Англия и Германия более половины своих производственных усилий отдают на войну. Это 4—5 часов каждый день. Наш вклад... составляет только час, если даже мы включим сюда помощь Британии. Мы упорствуем в иллюзии, что в нашей борьбе за безопасность можно иметь и пушки и масло. Когда на карту поставлено существование нашей демократии, мы рассуждаем так, как если бы социальные блага были главными.

Вот, господа, картина, как она вырисовывается сегодня. Объявление войны — это самый действенный способ решения проблемы и это уже давно пора сделать. Это дело, которое сделать нужно, и мы должны добиться этого».

Поражение Англии, как хорошо понимал Хаббл, привело бы к катастрофическим последствиям и для Соединенных Штатов. «Порабощенная нацистами Европа, даже если ограничиться областью западнее России и севернее Средиземного моря, по самой скромной оценке составила бы две трети Соединенных Штатов и имела бы население в 400 миллионов человек. Промышленный потенциал превысил бы наш». Тогда Германия могла бы контролировать моря, тогда можно было ожидать, что за ней пойдет ряд стран Американского континента и враг окажется на пороге Соединенных Штатов.

«Мы все желаем мира,— сказал Хаббл в заключение.— Но он должен быть миром с честью. Мир любой ценой — это религия рабов... Если есть урок, которому научила нас история, так это тот, что сильные люди могут решать свою собственную судьбу». Формулировки «мир любой ценой», «мир с честью» Хаббл продумал уже давно. Еще весной сорокового года Нобелевский лауреат, впоследствии руководитель атомного Манхеттенского проекта Артур Комптон от имени Американской ассоциации научных работников обратился к Хабблу с просьбой подписать призыв к миру. Хаббл твердо заявил, что не может подписать документ, где нет твердой позиции. Он писал: «Я полагаю, что ученый... способен лучше большинства людей ясно видеть смысл разных поступков и понимать исключительное значение честности, терпимости и свободы. И я, следовательно, думаю, что он мог бы раньше всех понять важность борьбы за идеалы, когда им угрожает серьезная опасность.