Человек отовсюду
Шрифт:
– Хорошо, – сказал Вилли. – Быть по сему. Принято и утверждено.
«Что-о?!» – возопил кто-то внутри меня.
Сказать по правде, я не поверил собственным ушам. Изложенный мною план наполовину был чистой импровизацией, более того, это был дурацкий план, и я не без оснований ожидал, что Вилли не оставит от него камня на камне, не преминув уязвить меня едкими замечаниями. Вместо этого – полное одобрение. Как это понимать? Неужели я сподобился выдумать нечто гениальное?
Ага, как же.
Вообще-то я уже догадывался, как это понимать, но решил не слишком
Да и что меня ожидает в наихудшем случае? Физическая смерть? Очень страшно, да. Прямо весь дрожу и падаю в обморок. Природе следовало бы выводить в расход тех, кто плохо понимает, зачем существует, а я как раз из их числа. Нет, смерть – это всего лишь неприятность, не более того. Досадно только, что она относится к категории неприятностей неисправимых, ну да тут уж ничего не поделаешь.
Убить меня, конечно, могут. Еще неприятнее перспектива поимки с последующей «обработкой» в местной контрразведке. Вытащит ли меня Вилли – большой вопрос. Пожалуй, ему будет спокойнее сделать вид, что он никогда в жизни не слыхивал о некоем Ларсе Шмидте с Тверди. Не столь уж велика моя ценность, если взглянуть на дело беспристрастно. Расходный материал – вот кто я такой.
Но, понимая это, я не мог и не хотел отказаться от игры. Если угодно, я ощутил азарт. Иллюзия осмысленности жизни оставалась иллюзией, но теперь она у меня хотя бы была!
– Нужны документы и деньги, – напомнил я.
– Завтра, – ответил Вилли. – Иди спать.
Глава 7
Лайнер назывался «Бриллиант», а космический челнок, забросивший меня на борт, никак не назывался. Полет на нем нельзя было назвать приятным времяпрепровождением: вытрясающая душу вибрация, нарастающая перегрузка, а затем невесомость, от которой мой желудок едва не вывернулся наизнанку, как у морской звезды. Иллюминаторов не было, обзорных экранов тоже. Битых два часа я боролся с тошнотой, прежде чем челнок причалил к «Бриллианту», где была искусственная тяжесть. Сукин сын Вилли сэкономил на мне, купив для меня круизный билет второго класса – «первоклассных» доставляли на борт со всеми удобствами, включая гравикомпенсацию.
Черт знает что такое, а еще земляне! Жмоты и крохоборы! Недобитый инженер возопил во мне и быстренько прикинул затраты на оборудование пассажирского отсека челнока гравикомпенсатором. Получилось совсем не дорого, инженерная сторона не вызывала сомнений, а что до работы, то даже в «Залесски Инжиниринг» ее выполнили бы максимум за неделю. Нет, эта турфирма просто плюет на клиентов!
Я чуть ли не трясся от негодования. Я легко вошел в образ и высказал первому попавшемуся мне стюарду на «Бриллианте» все, что думаю о принятых здесь порядках. Моя каюта, к счастью, была одноместная, но столь крошечная, что я возмутился вторично: меня не предупредили, что мне придется обитать в ячейке колумбария!
Не я один сотрясал воздух – многие пассажиры второго класса были настроены точно так же. Одна старуха лет девяноста, пытающаяся выглядеть на тридцать, начала
– Это возмутительно! Я буду жаловаться! – раздавалось то здесь, то там.
– Один санузел на шесть кают? Да вы что?!
– Верните меня на Землю! Немедленно верните, слышите!
– Мы не сардины! Я желаю немедленно говорить с капитаном!..
Кто-то кричал, что надо подать куда-то коллективный протест. Кто-то грозил судом. Два стюарда обращали мало внимания на весь этот шум. В конце концов к нам вышел офицер в белоснежном кителе и, обратившись к возмущенным пассажиром с краткой речью, во-первых, призвал к спокойствию, а во-вторых, посоветовал впредь внимательнее читать условия круизного контракта, не пренебрегая пунктами, напечатанными мелким шрифтом. Я так и думал, что этим кончится. Офицер мог бы назвать добрую половину пассажиров второго класса ослами и был бы совершенно прав.
– Могу ли я доплатить за первый класс? – немедленно последовал вопрос из толпы задыхающихся от возмущения пассажиров.
– К сожалению, это невозможно. Свободных мест в первом классе нет. Еще вопросы?
– Верните меня на Землю! – завизжала молодящаяся старуха. – И немедленно! Я требую!..
Офицер сказал, сколько будет стоить внеплановый рейс челнока, и древняя мумия заткнулась; офицер же добродушно посоветовал нам наслаждаться пребыванием на орбите и видом Земли со стороны, пообещал еще б'oльшие чудеса впереди и исчез. Народ еще поворчал насчет возмутительных порядков и мало-помалу потек на смотровую палубу к иллюминаторам. Кто-то пообещал, что он этого так не оставит, но не был поддержан.
Господи, что было бы со всеми этими людьми, окажись они в действительно скверной ситуации! Даже менее избалованные марциане вели себя совсем не блестяще, а ведь на кону стояла их собственная, не чья-то чужая жизнь. Они ныли и плакали, жаловались на жару и жажду, отказывались двигаться дальше. У моря они тотчас напились соленой воды, не слушая моих окриков, а потом винили меня в том, что я не смог остановить их. Сколько во Вселенной желающих переложить ответственность на чужие плечи – с ума можно сойти!
И на Тверди так будет. Цепкие зубастые первопроходцы, неказистые как сорняки, но зато и живучие, мало-помалу выведутся, уступят место любителям «пожить по-человечески», дряблым духом и телом, ни на что не способным без специальной поддержки. И это будет названо важным шагом на пути приобщения к цивилизации.
Иллюминаторов, к счастью, хватило на всех. Впервые я был в космосе, впервые видел планету со стороны, да не какую-нибудь планету – саму Землю, колыбель, черт побери, человеческой цивилизации! Зрелище заворожило меня как мальчишку, и не было в том ничего худого. Нормальный турист. Повозмущался вместе со всеми, теперь остыл и пялится на голубой в разводах шар. Еще немного, и заявит, что ему по душе космическая романтика, он о ней с детства мечтал.