Человек-Паук. Вечная юность
Шрифт:
Решив занять себя чем-нибудь, пока дурное настроение не пройдет, он вернулся домой и вытащил из-под кучи грязного белья скрижаль.
«Можно бы просто оставить ее где-нибудь – пусть тот, кто найдет, и ломает голову. Но Кингпин вряд ли так старался заполучить ее без веских причин. Если эта „величайшая тайна“ в самом деле существует и попадет не в те руки, от меня будет
Погладив шероховатый камень, он пригляделся к непонятным символам.
«Ага, это в самом деле письменность. По крайней мере, я так думаю. Но я не специалист – может, и просто каракули. Но – эй, это же Нью-Йорк! Найти водопроводчика в выходной? Даже не мечтай. А вот виднейшего специалиста по иероглифам – почему бы нет?»
Конечно, поисковый запрос тут же выдал несколько имен местных специалистов.
«Доктор Дженнифер Колье из музея „Метрополитен“, пожалуй, подойдет. Надеюсь, она на работе».
Питер быстро влез в красно-синий костюм, примотал скрижаль к спине паутиной и вышел в окно. Прыгая через улицу на крышу административного здания напротив, он надеялся, что эта прогулка поможет проветрить голову. Однако обида на лице Гвен все еще была слишком свежа в памяти и отвлекала от всего остального. Приземляясь, он хотел тут же вновь взмыть к небу, но пальцы ноги едва не сорвались с края, и он проехался по крыше на четвереньках.
«Вот так номер! Еще дюйм – и держись за воздух. Если уж я собрался прыгать по крышам в этих подштанниках, надо взять себя в руки. Но в этом-то и суть, разве нет? Почему я вообще занимаюсь всем этим? Да потому, что всякий раз, натягивая этот старомодный безвкусный костюм, беру свою жизнь в собственные руки. А толку?»
Он раздраженно хлопнул по вентиляционной трубе. Жест его был небрежен – так кто-нибудь мог бы шлепнуть газетой об стол. Но в этом случае труба согнулась пополам.
«Сосредоточься на скрижали, Паркер, пока действительно не натворил бед».
Заметно успокоившись, стараясь от нетерпения не забывать об осторожности, он добрался до Пятой авеню без новых происшествий. Устроившись на терракотовой
Питер всю жизнь был больше склонен к естественным наукам, но, как всякий нью-йоркский мальчишка, не раз бывал в музее «Метрополитен» со школьными экскурсиями. Обычно те места, где он не был с детства, казались меньше, чем их образы, сохранившиеся в памяти, но музей, наоборот, будто бы вырос еще больше прежнего. Непонятно отчего в голове застряли цифры – два миллиона квадратных футов.
«Вот об этом следовало подумать раньше. Конечно, доктор Колье где-то здесь, но в какое из окон стучаться? Если не ошибаюсь, та самая египетская гробница в натуральную величину – в северо-восточном крыле. Может, и кабинет доктора где-то там, поблизости».
Он прополз по стене вдоль вереницы высоких окон, но они либо были зашторены, либо за ними находились залы экспозиции. Спустившись ниже, к окнам поскромнее, он надеялся увидеть за ними какие-нибудь признаки рабочих кабинетов – перегородки, столы и тому подобное. Безуспешно.
Завернув за угол, он продолжал поиски, пока не увидел древний храм посреди огромной открытой галереи. Здесь был конец отдела древнеегипетского искусства. Надеясь, что в голову придет идея получше, он устроился отдохнуть, прицепившись к каменной колонне.
«Просто так не войти – меня разыскивает полиция. Может, купить одноразовый предоплаченный сотовый и позвонить? А как тогда доказать, что она разговаривает с настоящим Человеком-Пауком? Нет, хреновая идея».
Прежде, чем он успел понять, что происходит, паучье чутье заставило его прыгнуть на десять футов в сторону, на соседнюю колонну, едва увернувшись от пули. Повиснув на одной руке, он взглянул вниз. Он так увлекся поисками, что даже не заметил полицейского автомобиля, подкатившего к обочине Восточной 84-й. Молодой полицейский, стрелявший в него, стоял у пассажирской двери – ноги широко расставлены, пистолет в обеих руках, губы решительно сжаты.
Конец ознакомительного фрагмента.