Шрифт:
О
На берегу скалистой бухты Виго, в Испании, много лет тому назад жил дворянин, по фамилии де Ла-Хоса.
Всю жизнь он пытался разбогатеть. Пробовал заниматься землепашеством — неудачно. Воевал, — слава и трофеи достались другим. Ещё не старый кабальеро поселился в захолустном поместье и коротал там свой век, слушая неумолчный гул океана.
Испания в ту пору вела одну из своих бесконечных войн. Противниками её на море были англичане и голландцы.
Однажды, проснувшись поутру, де Ла-Хоса увидел, что бухта полна кораблей. Испанский флот стоял на якоре. На свежем ветру развевались боевые флаги, до берега долетали тревожные команды офицеров. А в бухту медленно входила англо-голландская эскадра.
Завязалось сражение. Испанцам не везло. Их корабли тонули или взрывались один за другим.
Сотни жителей в молчании наблюдали с берега эту драму. А когда сражение закончилось, в толпе пронёсся слух, что среди погибших кораблей есть несколько парусников с золотом, вывезенным из Америки.
Незадачливый де Ла-Хоса потерял покой. Богатство, о котором он мечтал всю жизнь, лежало под боком. Стоит только опуститься на дно моря… Но каким образом?
И кабальеро засел за старинные книги. Торопливыми пальцами перелистывал он пожелтевшие страницы. Картины, одна заманчивее другой, вставали перед ним.
Индийские пловцы опускались на дно и приносили оттуда в плетёных сумках чёрные скользкие раковины. Между разбитыми створками тихим светом мерцали молочно-белые жемчужины. .. Китайские рыбаки собирали на бурых отмелях диковинное лакомство — шишковатых червей-трепангов… Ага, вот и описание способов погружения. Ловцы жемчуга ныряли, зажав между ног плоский камень… Не то… Ассирийские воины переходили по дну реки, дыша через тростниковые трубки,.. Не то… Вот оно: древние греки мастерили из досок обшитый кожей и медью колокол и опускали его вместе с человеком под воду. Человек сидел в воздушном пузыре под колоколом и осматривал под собою Дно…
Де Ла-Хоса прищёлкнул пальцами. Наконец-то подводное золото становилось доступным.
— Теперь за дело!
Во дворе маленькой усадьбы закипела работа. Плотники сбили из толстых дубовых досок ящик, кузнец обтянул его медными обручами, к ящику привязали два толстых каната — и колокол был готов.
Можно погружаться.
Но кабальеро не спешил. Он по-прежнему сидел в своей комнате и читал.
Море не только звало, оно и пугало. Истории одну страшнее другой, рассказывали в книгах бывалые мореходы.
Олаф Магнус писал о морском змее, которого видели у норвежских берегов: «Змей этот живёт в расселинах скал… Тело его покрыто чешуёй. Шея обросла гривой. Подняв над водой шею, подобную мачте, хватает он с палубы неосторожных матросов и уносит их в океан».
В старинных книгах говорилось, что в море живут рыбы-прилипалы, останавливающие
Голландец Эгеде рассказывал о случае, который произошел с ним во время плавания по суровой Атлантике: «6 июня 1734 года показалось большое и страшное морское чудовище, которое, так высоко поднялось из воды, что голова его приходилась в самой середине мачты. Чудовище имело длинную острую морду, широкую пасть и выскакивало из воды, как кит…»
А акулы? В сочинении греческого историка описан случай, когда акула схватила водолазный колокол и утащила его вместе с человеком на глубину…
Бр-р-р! Это уже слишком.
Де Ла-Хоса бережно ставит на полку переплетённый в кожу том и, подойдя к окну, сумрачно смотрит на дощатый колокол. Сокровища могут лежать спокойно. Он раздумал…
В тот же день, по приказанию кабальеро, ненужный колокол был сброшен со скалы в бухту, где лежали погибшие корабли.
ПЕТР ПЕРВЫЙ И ПОТАЕННОЕ СУДНО
Над Невой моросил дождь.
У бревенчатого сарая, на скользком причале, толпой стояли чиновники и генералы. В стороне жалась горстка мастеровых.
Ждали Петра.
— Вон, этот самый, Никонов и есть, — объяснял один чиновник другому, тыча пальцем в сторону человека, неспокойно ходившего поодаль. Человек был худ, бородат и одет в поношенное крестьянское платье. — Потаённое судно собственноручно построил. В сарае замкнуто… Скоро ли?
Пётр появился внезапно. Ещё издали нетерпеливо махнул рукой.
Забегали мастеровые. Сбив замок, распахнули сарай. В полутьме открылось необычное судно: заваленная набок бочка с горловиной наверху и парой коротких, как рыбьи плавники, вёсел.
Четверо парней, ухватив её за бока, поволокли к воде, с плеском спустили в реку.
Никонов перекрестился, слез с причала на свою бочку, через горловину забрался внутрь.
Люк закрыли.
Некоторое время судёнышко оставалось на воде, потом качнулось и стало тонуть.
В толпе зашумели. У Петра от любопытства округлились глаза. Подавшись вперёд, он смотрел на диковинное зрелище.
Прошло несколько минут. Вода зарябила, из нее показался жёлтый верх бочки. Её подтянули к берегу, открыли люк. Вылез Никонов. Едва не бултыхнувшись с вёрткого судна в воду, он перебрался на причал.
Генералы молчали. Что скажет государь?
Пётр весело и неожиданно захохотал, подскочил к мужику и крепко его обнял.
Это был успех…
Но последующая история судна сложилась печально. Пётр умер. Новое судно, построенное Никоновым уже не в виде бочки, а в натуральную величину, из-за разного рода неполадок так и не увидело воды.
29 января 1728 года решением Адмиралтейств-коллегии Ефим Никонов, «за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы» был лишён звания корабельного мастера и сослан на астраханскую верфь.
Так окончилась одна из первых в истории попыток создания подводного корабля.