Человек после общества. Антология французского анархо-индивидуализма начала XX века
Шрифт:
Что ты имеешь в виду?
В первую очередь, необходимо начать жить в соответствии с точкой зрения Эпикура, научившись различать естественные и воображаемые потребности. Когда мы будем в состоянии презирать на практике все, что не является необходимым для жизни; когда мы будем пренебрегать роскошью и комфортом; когда мы будем наслаждаться физическим удовольствием от потребления простой еды и воды; и, наконец, когда наши тела так же, как и наши души, познают ценность хлеба и простой воды, тогда мы и сможем продвинуться дальше по нашей дороге.
Какие шаги еще предстоит предпринять?
Остается ощутить то, что, даже будучи
Достижимы ли все эти вершины мудрости вообще?
Каждая из этих вершин покоряема всеми людьми доброй воли, которые чувствуют естественную склонность к индивидуализму.
Каков духовный путь, ведущий к этим вершинам?
Этим духовным путем является учение стоиков об истинном зле и добре.
Еще раз: как мы зовем это учение?
Мы зовем его учением о том, что зависит и что не зависит от нас.
Что же зависит от нас?
Наши взгляды, наши желания, наши склонности, наша неприязнь и отвращение. В целом все наши внутренние способности.
А что же не зависит от нас?
Тело, богатство, репутация, солидное общественное положение. Все то, что не является нашими внутренними способностями.
Чем характеризуется то, что зависит от нас?
Зависящее от нас свободно по своей природе: ничто не может остановить его или воспрепятствовать ему.
Каково другое наименование того, что не зависит от нас?
Независящее от нас так же называется «безразличным» 12 .
Почему?
Потому что безразличное не является ни настоящим добром, ни настоящим злом.
Что происходит с тем, кто оценивает безразличное критериями добра и зла?
12
Под «безразличным» подразумевается то, что в философии стоицизма называется «адиафорой». Адиафора — это безразличное, незначительное, лежащее, согласно учению киников и стоиков, между добром и злом, добродетелью и пороком, т.е. то, что с точки зрения морали не имеет значения. Как утверждал стоик Зенон: «Во всем том, что существует, одна часть составляет благо, другая — зло, а третья есть адиафора... это жизнь и смерть, честь и бесчестие, удовольствие и боль, бедность и богатство, здоровье и болезнь...». В этике раннего стоицизма понятие адиафоры приобрело особое значение и стало техническим термином, обозначающим «природные», но «не зависящие от нас», «внешние» вещи, не являющиеся объектом морального выбора (конечной целью). Словом адиафора обозначают определенные вещи, которые не зависят от нас и носят инструментальный характер, а потому не могут быть измерены критериями добра и зла, поскольку их можно использовать как во имя первого, так и во имя второго.
Такой человек повсюду натыкается на препятствия. Он страдает и беспокоится. Он жалуется на все и вся.
Разве не страдает он от еще большего зла?
Он раб своих желаний и страхов.
Каково состояние души человека, познавшего на практике то, что не зависящее от нас безразлично?
Такой человек свободен. Никто
Разве, например, болезни, тюрьмы и бедность не уменьшают мою свободу?
Внешние факторы могут ограничить свободу моего тела и моих движений. Но они не помеха для моей воли до тех пор, пока навязчивая дурость безрассудно не заставит меня хотеть того, что не зависит от меня.
Разве учение Эпикура является достаточным для того, чтобы практиковать его на протяжении всей жизни?
Его учения достаточно, если я имею необходимые для жизни вещи и хорошее здоровье. Возвращая меня к радости, это учение делает меня равным животным, которые не придумывают сами для себя воображаемых забот и бед. Но, вопреки всему, это учение перестает быть достаточным, когда кто-либо обременен болезнями и голодом.
Достаточно ли этого учения в социальной жизни?
Применительно к социальной жизни это учение может быть удовлетворительным, поскольку оно освобождает меня от всех тиранов, которые имеют власть только над тем, что не зависит от меня.
При каких социальных обстоятельствах это учение перестает быть достаточным?
Оно перестает быть таковым лишь в том случае, если тиран может лишить меня хлеба, убить меня или ранить мое тело.
Кого ты называешь «тираном»?
Я зову тираном кого угодно, кто, воздействуя на безразличные вещи, такие как мое богатство или тело, пытается воздействовать и на мою волю. Я зову тираном каждого, кто пытается изменить состояние моей души средствами, отличными от тех, которые являются не чем иным, как разумным убеждением.
Нет ли индивидуалистов, которым достаточно лишь одного учения Эпикура?
Что бы ни произошло со мной в настоящем, я все равно остаюсь в неведении относительно будущего. Я не знаю, ждет ли меня некое великое потрясение, что обесценит для меня учение Эпикура. Следовательно, я должен, начиная с того момента, как я постиг эпикурейскую мудрость, продолжать работать над собой дальше, укрепляя себя до тех пор, пока не достигну стоической неуязвимости.
Как мне жить в спокойствии?
Чтобы жить в спокойствии, мне следует жить тихо и скромно, как Эпикур, располагая при этом духом Эпиктета.
Полезно ли для достижения совершенства следовать образу жизни Сократа, Иисуса или Эпиктета?
Нет, это плохая идея.
Почему?
Потому что первостепенную важность имеет именно моя гармония, которую достигаю я, а не чья-либо еще.
Какие виды обязанностей существуют?
Существуют два вида обязанностей: универсальные и личные.
Что ты называешь универсальными обязанностями?
Я зову универсальными обязанностями те, которые возложены на любого мудрого человека.
Что тогда ты называешь личными обязанностями?
Под личными обязанностями я подразумеваю те, которые возложены на меня лично.
Существуют ли личные обязанности?
Они существуют. Я конкретный человек, находящий самого себя в конкретных ситуациях и условиях.
Я обладаю определенной физической и интеллектуальной силой, а также бoльшим или меньшим богатством. У меня есть прошлое, чтобы продолжать свой путь. Я должен сражаться против враждебной мне участи или следовать дружественной.