Человек с чужим прошлым
Шрифт:
– Не двигаться! – приказал Марчевский, приставив ствол пистолета к темно-русой макушке незнакомца. – Медленно поднимите руки над головой!
Над спинкой кресла показались две поднятые руки. Манжеты светлой рубашки сползли вниз, показав тонкие запястья незнакомца. Кисти рук у него были небольшие, как у человека, никогда не занимавшегося физическим трудом, однако пальцы оказались крепкими и толстыми, с чуть припухшими суставами.
– Теперь не опуская рук медленно встаньте.
Мужчина повиновался. Он оказался почти одного роста с Марчевским, только,
– Повернитесь лицом ко мне!
Пан Викентий с интересом вглядывался в лицо незваного гостя. Ничего особенного: причесан на косой пробор, волосы средней длины, аккуратно пострижены; непримечательные черты лица, выделялись только тяжеловатый крепкий подбородок и надбровные дуги, отчего лоб казался низким. Взгляд светлых глаз незнакомца был прикован с стволу пистолета, направленного ему в живот.
– Пан… – начал было гость.
– Молчать! – тихо, но с явной угрозой бросил ему Марчевский.
Он уже успел окинуть взглядом хороший, но далеко не новый костюм, светлую рубашку и приятного тона хорошо повязанный галстук. В этом пан Викентий считал себя непревзойденным знатоком и мог оценить по достоинству вкус нежданного посетителя: редко кто может правильно вывязать двойной виндзорский узел галстука. Похоже, этот человек имеет некоторое понятие о приличных манерах…
– Встаньте лицом к стене. Рук не опускать, – приказал пан Викентий.
Быстро обыскав незнакомца, он убедился, что тот безоружен. Под шерстяной тканью английского костюма – в этом пан Викентий тоже не мог ошибиться, костюм был явно английского производства – ощущались натренированные плотные мышцы спины и плеч гостя. Однако от него исходил явный запах «Фрюлинга», немецкого одеколона: тонкий, едва уловимый, он казался неотъемлемой частью всей одежды.
«Это тебя и выдает с головой, приятель! – усмехнулся про себя Марчевский. – Поговорим немного, а потом, как совсем стемнеет, придется прогуляться в развалины. Интересно, кто ты? Ищейка на вольной охоте, случайно попавшая в мое убежище, или ты связан с увязавшимися за мной сегодня днем? Все равно придется тебя убрать и уходить. Сегодня же!»
Стало жалко этой квартиры, столь счастливо найденной Зоси, жалко такой уютной старинной мебели в гостиной, тяжелых гардин на окнах, широкой удобной кровати в спальне… Где-то теперь удастся приткнуться? И надолго ли обретешь покой в новом убежище, если, конечно, обретешь и само убежище? Запасных вариантов не было: уходить придется просто в темноту ночи, все равно что в никуда. Но и оставаться нельзя – сегодняшние дневные приключения и тонкий запах немецкого одеколона, въевшийся в костюм незнакомца, красноречивее слов говорили Марчевскому очень многое.
Разве только отправить Зосю к подруге, а потом прийти туда самому, после того как пристрелишь соглядатая в развалинах? Рубить концы все равно надо – это непреложный закон нелегала. И другого выхода нет! Может, удастся за день-два подыскать какое-нибудь новое жилье, или им придется уехать отсюда совсем? Правда, уезжать далеко тоже не лучший вариант – те, с кем он
Не догадывавшийся о мыслях пана Викентия незнакомец переступил с ноги на ногу. Это отвлекло Марчевского от невеселых размышлений.
– Можете опустить руки и сесть в кресло, – благосклонно разрешил он и отошел в другой угол комнаты. Снял со спинки стула пальто и шляпу гостя, быстро осмотрел их: оружия не было и там.
– Зося, выйди, пожалуйста, нам с паном надо поговорить. И собери самое необходимое. Себе и мне.
– Пан полковник зря беспокоится, – спокойно сказал незнакомец. – Я не имею дурных намерений.
– Вот как?.. – протянул несколько удивленный Марчевский. – Зося, почему ты его впустила?
– Но он сказал, что давно знает тебя, – красивое Зосино лицо выражало искреннее недоумение.
«Боже мой, вот когда глупость женщины отнюдь не благо, а погибель в прямом смысле слова», – раздраженно подумал пан Викентий.
– Хорошо, мы сейчас все выясним, – Марчевский подошел к окну, немного отодвинул штору и посмотрел вниз. Улица была пустынна. – Иди, Зося, делай как я сказал!
Дождавшись, пока она выйдет, Пан Викентий подошел к столу и, не убирая пистолета, сел напротив гостя. Отметил про себя, что тот держится достаточно спокойно. Наверное, надеется выкрутиться? Но ноздри до сих пор щекочет сладковато-приторный запах «Фрюлинга», а это смертный приговор!
– Итак, – глядя в глаза незнакомцу, сказал Марчевский, – пан знает меня, мое бывшее звание, знает, где я живу, а я, представьте, пока не знаю о вас ничего. Не хотите восполнить пробелы?
– Пан полковник не прав: офицер всегда остается офицером, даже если армия потерпела поражение, – мягко улыбнулся гость. – Поэтому я обратился к вам по званию. Однако вы, похоже, действительно меня не помните?
– Представьте себе, – с издевательской усмешкой ответил полковник.
– Я Тараканов, из Кракова.
– О, так пан русский? Интересная новость. И что же вы делаете здесь? Откуда знаете меня, как нашли мое жилище в этом городе? Отвечайте быстро, на долгие разговоры нет времени.
– Надеюсь, пан полковник не станет стрелять в квартире при женщине, если я достану сигареты? – вместо ответа поинтересовался Тараканов. – А на ваши вопросы я отвечу. Все очень просто – мне нужны пенёндзы, [4] а знакомых здесь нет. Я случайно увидел вашу даму и пошел за ней, надеясь на счастливую встречу с вами. Вот и встретились. Не откажите в помощи бывшему сотруднику дефензивы? [5]
4
Деньги ( польск.)
5
Дефензива – политическая полиция буржуазной Польши.