Человек с двойным лицом
Шрифт:
– Пожалуйста.
Сержант внимательно изучил документ:
– Из Москвы, значит. И по какой надобности к нам?
Милиционер смотрел равнодушным взглядом – исполнял обязанности, не более того. Но за внешним безразличием скрывалась та самая бдительность – слово, которое уже вызывало у Маханова аллергию.
Появились и другие пассажиры, с ними Агеев.
– Какие-то сложности, Николай Иванович?
Вперед выступил второй патрульный:
– А вам, что, гражданин, больше всех надо? А ну-ка, предъявите свои документы.
Агеев
Тот отработанным жестом поправил портупею, козырнул:
– Извините, товарищ майор, сами понимаете, не ради любопытства.
– Понимаю – служба.
– Так точно, товарищ майор.
Подобрался и сержант.
Рядовой отчеканил:
– Товарищ майор Агеев.
Старший наряда кивнул на Маханова:
– Вы знаете этого человека, товарищ майор?
– Да. Еще вопросы будут?
– Извините, конечно, – сержанту, видно, пришлось не по душе вмешательство армейского офицера, – вы, товарищ майор, к нам прибыли в командировку?
– А пошли, сержант, своего напарника, пусть он позвонит в комендатуру. Там ответят на твой вопрос, а я перед тобой отчитываться не обязан.
Сержант хмыкнул, хоть офицер был ему и не по душе, но вступать в конфликт с майором, неизвестно еще какую структуру в армии представляющим, не хотелось. Он вернул паспорт Маханову:
– Можете быть свободны.
Николай Иванович положил документ обратно в карман:
– И стоило ли вмешиваться, товарищ майор?
Агеев улыбнулся:
– Машинально получилось. Не мог же я пройти мимо? Ладно, подобные проверки тоже нужны. Вам, Николай Иванович, в какую сторону?
– По Вокзальной, налево. Тут рядом.
– Автобусы уже не ходят. За мной должна прибыть машина, что-то я ее не вижу, ну и черт с ней, дойду пешком, до комендатуры недалеко.
– Спасибо. Почему вам не дождаться машины? У вас, военных, не то что у штатских. Должна прибыть, значит, прибудет. А вас нет на месте.
– Водитель – не мальчик, подождет, уедет. Знаете, терпеть не могу ждать.
– Ну, это ваше дело. До свидания.
– До свидания, Николай Иванович, и… еще раз – соболезную.
– Благодарю.
Маханов пошел через площадь к закрытому привокзальному магазину. На углу обернулся. Майора на площади не было. «Быстро же успел пройти в переулок», – подумал Маханов и тут же забыл об офицере.
Время, по меркам провинциального города, пусть даже и областного центра, – уже позднее, а ему следовало поспешить.
Маханов пошел по Вокзальной улице. Дошел до второго переулка, свернул.
Здесь все утопало в зелени. Над заборами нависали ветви фруктовых деревьев, в палисадниках шумели кусты сирени, она отцвела в конце мая, теперь распустился жасмин. Запах цветов заполнял улицу. Впрочем, это был не жасмин. Так в России называют чубушник, хотя разница между ними внешне незначительная.
Идти ему было недалеко. У калитки второго участка Маханов остановился. В конце переулка маячил человек. Похоже, кого-то ждал.
Николай Иванович вздохнул, перегнулся через калитку, сбросил крючок. Прошел по узкой дорожке к крыльцу. В окнах горел свет.
Он постучал. Послышались шаги и стук костыля.
– Кто там? – раздался приятный женский голос.
– Мария Никаноровна, это Николай Маханов.
– Ой, Коля, сейчас, погоди.
Она отодвинула засов, открыла дверь.
– Приехал?
– Приехал. Разве я мог не приехать?
– Да, конечно, горе-то, Коля, какое… Ты проходи, проходи…
Как только Маханов направился по адресу, Агеев вернулся на вокзал. Постоял минут пять. Потом быстро перешел площадь, прошел привокзальный переулок, остановился возле закрытого пивного ларька. Посмотрел на часы. И тут же резко обернулся. Перед ним стоял мужчина.
– Вот черт, Генрих, и что у тебя за привычка подходить бесшумно?
Незнакомец улыбнулся:
– Тебя что-то не устраивает?
– Можно и без этого.
– В следующий раз буду шуметь на весь город. Что у нас?
– У нас все в порядке. Он приехал. Надеюсь, его контролируют?
– Во втором переулке. На Вокзальной я решил не светиться.
– Правильно. Незачем тревожить людей. Особое внимание к нему завтра.
– Я все прекрасно знаю, Алекс. Связь по прежнему каналу?
– Да. Все, я в комендатуру, а ты занимайся господином Махановым, мне надо знать все о его передвижениях.
– Их несложно предугадать. Завтра он поедет в райцентр Олевск, оттуда в село Горбино, у него же умер отец?
– Не надо гадать, надо точно знать, где он и что делает.
– В селе за ним присмотрят. Но если задержится в Олевске… сам понимаешь, там контроль невозможен.
– А ты постарайся сделать так, чтобы все было возможно. Все, что касается господина Маханова. И задержаться он не должен – он спешит в деревню. До встречи.
– Счастливо.
Агеев поспешил в комендатуру, до которой от вокзала было минут пятнадцать быстрым шагом.
Генрих остался у ларька. Там же встретил связного, который доложил:
– Он у своей тетки!
– Хорошо. Продолжай смотреть за переулком, к дому не подходи.
– Это не так просто. Военные патрули, наряды милиции…
Генрих перебил связного:
– Что ты еще хочешь сказать, Дирк?
– Дмитрий, Генрих… Дмитрий Владимирович Коротко.
– Так что ты еще хочешь сказать, Дмитрий Владимирович Коротко?
– Ничего, герр Ковалев, кроме уже сказанного.
– Просто в нашей работе не бывает. Утром, как проводишь клиента, подойдешь сюда, доложишь по ходу, не останавливаясь. Удачи.